§   своей душой он живет в собственном внутреннем мире и социальной стихии; на него оказывают влияние другие, так же как и он оказывает влияние на других людей;

§   и как духовное существо человек причастен к духовной действительности, которая открывается ему в представлении о ценностях и идеалах (см. об этом Lievegoed 1979).

Вместе с венским психологом Виктором Франклом (Frankl 1969, с. 76) я полагаю, что человеческие и социальные явления поддаются пониманию только тогда, когда мы не сводим человека лишь к его телесности или к чисто физическим, материальным данностям. Тело, душа и дух — это три измерения целостного неделимого человеческого существа.

Отпечаток духовного в человеке есть человеческое Я. Но мое "Я" не дается в готовом виде, а находится во время моей жизни в развитии. Одна сторона "Я" направляется и инспирируется "светом", то есть ценностями и идеалами, другая сторона должна заниматься "тенью", инстинктивной природой моего существа, моими недостатками, несовершенствами и слабостями. В этом напряжении между светом и тенью живет мое повседневное "Я" во всем, что я делаю и позволяю делать. Мое "Я" живет постоянно в этом напряжении и может в этом развиваться или терпеть неудачу.

Так и ядро человеческой личности понимается как тройственное, что показано на табл. 2.1. Все люди хотели бы "стать чем-то", и стремятся к проявлению своих способностей, поскольку они носят в себе образ "лучшего человека". Этот образ для каждого человека индивидуальный, исключительный и неповторимый.

Я могу перечислять целый ряд позитивных качеств, стремлений и целей и при этом буду открывать, что они составляют единое целое, то есть обнаруживают определенную консистенцию, определенную конфигурацию. Они не случайно и беспорядочно соединились во мне, а создают определенный внутренний "облик". Я могу рассматривать их вместе как "светлый" образ моей личности в том смысле, что таким я хотел бы стать, так я вижу себя в идеале. Уже в детстве то и дело проявляется опыт нашей возможной и желаемой личности. Особенно сильно переживают это многие дети примерно в возрасте 9 лет (Muller- Wiedemann 1980). А примерно в 18 или 19 лет эта ориентация молодых людей проявляется как идеал и идол, как мечта о наполненной смыслом и успешной жизни; примерно в 24 года это проявляется снова преимущественно как представление о собственной миссии — на этот раз уже земной, как профессиональной и жизненной цели. С каждым позднейшим жизненным кризисом вновь дают о себе знать наши жизненные устремления и идеалы (Lievegoed 1979, Treichler 1971). Все вместе это создает образ моей "высшей самости", моей "высшей сущности", моей "светлой стороны", моей "ангельской сущности", которая внутренне меня направляет.