Таким образом, даже когда в культурно-исторической теории высших психологических функций (в ее прежнем и современном вариантах) подчеркивается изначальная социальность ситуации развития младенца и вообще ребенка, то эта социальность характеризует не столько самого ребенка, сколько лишь внешнюю ситуацию его развития (например, как мы видели, житейские понятия дошкольников не признаются "чисто социальными", психическая жизнь младенцев понимается как изначально инстинктивная и т.д.).

Это, на мой взгляд, объясняется прежде всего тем, что в 20-30-ые годы абсолютное большинство психологов (в том числе Выготский и его ученики) отождествляли социальное только с внешним и потому рассматривало новорожденного младенца не как человека, а как животное или полуживотное (мы уже видели, что и до сих пор некоторые психолога говорят об очеловечивании или о гоминизации психики ребенка, тем самым признавая его вначале не-человеческим существом).

Выготский прямо пишет: "Для нас сказать о процессе "внешний" — значит сказать "социальный" [36, Т. 3, с. 14э]. Соответственно (см. выше) опосредствование речевыми и другими знаками выступает для него как социализация, как опосредствование внешним, а не внутренним. Последнее понимается вначале как натуральное, животное, не социальное и т.д. (например, низшие психологические функции у детей). И даже когда Выготский в конце своей жизни начал разрабатывать идею об изначальной социальности ситуации детского развития, он все же сохранил, хотя и в смягченной форме, прежнюю мысль о том, что "ребенок пробегает в указанном периоде животнообрйзную стадию развития" [36, Т. 4, с. 306. Подчеркнуто мною. — А.Б.].

Но если природное, в человеке и его психике на ранних стадиях онтогенеза отождествляется с натуральным, (животным , нечеловеческим) путем сведения первого ко второму и соответственно социальное понимается лишь как внешнее (а природное — только как внутреннее.), то становится в принципе невозможным раскрыть неразрывную, недизъюнктивную взаимосвязь между ними в процессе возникновения и развития человеческой психики. На мои взгляд, социальное не есть лишь внешнее даже для младенца, оно изначально характеризует также и внутренние условия психического развития людей. Вот почему столь принципиальное значение для субъектно-деятельностного подхода имеет уже кратко упоминавшаяся выше (см. § 2) идея о пренатальном (внутриутробном) возникновении психики у человеческого младенца, абсолютно не приемлемая даже для новейших вариантов теории интериоризации (подробнее см. [23]).