Особенно важно подчеркнуть, что основоположник субъектно-деятельностной теории Рубинштейн уже в 1933-35 гг. выступил против почти общепризнанной тогда точки зрения, согласно которой младенец является животным или полуживотным. Новорожденный — это уже человек. Например, в "Основах психологии" 1935 г. Рубинштейн убедительно показал, что у человека (в отличие от животного), по существу, нет инстинктов [100, с. 383] и потому даже самая первая в онтогенезе стадия его психического развития не является инстинктивной (вопреки вышеупомянутой точке зрения Бюлера, Выготского и др.).

Данный вывод Рубинштейна в 60-ые и последующие годы разрабатывали — в иных терминах — П.Я. Гальперин, В.В. Давыдов и другие, утверждая, что в человеке (в отличие от животных) нет ничего биологического, в нем есть лишь органическое. Но эти авторы пошли намного дальше: по их мнению, у людей нет не только инстинктов, но и наследственных задатков, по крайней мере, последние не играют никакой существенной роли непосредственно в психическом развитии человека.

Однако для Рубинштейна и его школы, напротив, наследственные и врожденные (анатомо-физиологические и психофизиологические) задатки суть существенные, необходимые, хотя и недостаточные, к тому же не фатальные условия развития психики у людей. В данном контексте особенно остро встает "вечный" вопрос о соотношении физиологического и психического, физиологии и психологии. Эта проблема выступает прежде всего как проблема разных, но неразрывно взаимосвязанных уровней взаимодействия человека с миром — с раздражителями, с объектами, с другими субъектами и т.д. Рассмотрим ее подробнее, используя, в частности, некоторые из новейших теоретико-экспериментальных исследований, проводимых сейчас в Институте психологии Российской Академии наук.