Показательны и многие признания “отца кибернетики” Н. Винера. Винер тоже не был односторонним “физиком”. Как и Эйнштейн, он не только не чуждался искусства, но сам написал художественный роман (“Искуситель”). При всем том, однако, он обладал настолько ярко выраженной гностической направленностью, что, размышляя о себе, пришел к выводу, что почти любое его “переживание в какой-то степени всегда символически отражает ту или другую математическую ситуацию, которая... еще не ясна или не успела вылиться в конкретные формулы”.

Хорошо виден феномен “проникновения” и в особенностях отношения ученого к природе. Винер рассказывает, например, как однажды, любуясь из окна института красотой бурной реки, он увидел ее движение выраженным в формулах и пришел к выводу, что “природа... может и должна служить не только источником задач, решаемых в... исследованиях, но и подсказывать аппарат, пригодный для их решения”.

Мы видим, что истинный “физик” типичен не тем, что “лирика”, как иногда ошибочно считают, ему совершенно чужда, а тем, что он умеет оставаться “физиком”, даже находясь во власти лирических переживаний и дум.

Равным образом, исследуя личность Л. Н. Толстого по его автобиографическим и дневниковым материалам, можно убедиться, что все его многочисленные интересы — литературные, педагогические, философские, хозяйственные и т. д.— были объединены друг с другом посредством во все проникающих “альтруистических программ”, ставших ведущими в структуре его эмоциональной направленности. Именно они придавали единство личности писателя, несмотря на все метаморфозы его гражданского поведения и “кричащие противоречия” в его мировоззрении, столь точно раскрытые В. И. Лениным. Итак, типичность есть чаще всего результат феномена “проникновения”, благодаря которому одно из стремлений личности сплачивает вокруг себя другие ее стремления, “гася” их конкуренцию и ведя их за собой в своем развитии1.

С этой точки зрения становится ясным, что ярко выраженная “типичная личность” и есть личность наи6олее внутренне организованная, гармоничная. Такая личность как раз в силу внутреннего единства имеет больше шансов достигнуть общего высокого уровня развития, хотя, конечно, он определяется не только одним фактором типичности. Отметим, что при таком понимании ее сущности “типичность” предстает перед нами как проявление не столько количественного, сколько структурного “господства” основного побуждения личности перед всеми другими побуждениями. Не имеет большого значения, что другие влечения человека не столь уж заметно уступают по силе доминирующему влечению. Важно, что они имеют тенденцию группироваться вокруг него, согласовываться друг с другом через него. Здесь, как и во многих других областях действительности, незначительное различие в силе причинных факторов имеет своим результатом весьма значительные последствия; то стремление человека, которое оказывается несколько более выраженным, чем другие, приобретая функцию своеобразного их “лидера”, начинает играть гораздо большую роль в жизни личности, чем играло бы при “конфликтном строении” ее мотивационной сферы, когда каждое влечение может реализовать себя, лишь “оттесняя” остальные на задний план.