После утраты зрения и окончательной потери слуха в 3 года 8 месяцев, по словам отца, мальчик почти перестал самостоятельно ходить — как-то очень неловко становился на пятки. Постепенно, держа ребенка за руки, отец научил его нормально ходить. В первые дни после выписки из больницы мальчик не позволял себя раздевать, как будто боялся, что одежда его исчезнет. При попытках раздеть его насильно сопротивлялся, плакал, ложился на пол, бил ногами по полу, пускал слюни, пытался кусаться. Чтобы как-то успокоить ребенка и показать ему, что с ним не делают ничего необычного, отец брал руки сына в свои и раздевался сам. После этого он спокойно раздевал ребенка на первых этапах пока еще своими руками, но уже без сопротивления мальчика. Отец повторял этот прием во всех действиях, которым он хотел обучить своего сына: так он ел, умывался, одевался и т. д. Вскоре у отца отпала необходимость держать руки Володи в своих руках. Достаточно было направить руки мальчика на «осмотр» того, что делает отец, и мальчик уже самостоятельно воспринимал действия отца. А потом отец направлял руки мальчика на соответствующую часть одежды ребенка, и они уже вместе, т. е. при некоторой активности мальчика, расстегивали, например, пуговицы, снимали рубашку, чулки и т. д. Постепенно мальчик выучился все это делать самостоятельно при условии, если он «видел», что все это проделал на себе отец. Таким образом была выработана способность ребенка подражать своему отцу. Эта выработанная у мальчика способность подражания явилась важным методом формирования у него навыков поведения и самообслуживания. И если отец хотел чему-нибудь научить сына, он делал это сам, давая мальчику «осматривать» свои действия, а потом помогал ему сделать то же самое. Первое время Володя не мог расстаться со своей одеждой — он все складывал под подушку, даже ботинки, и, засыпая, держал руку под подушкой на своей одежде. Постепенно он позволил класть одежду не под подушку, а рядом с кроватью на стуле. Однако при засыпании он все еще должен был касаться рукой своей одежды.