При каждом «удобном» случае ребенок стремился заменить это движение другим, более для него простым и понятным.

А так как левая рука при приеме пищи у девочки также всегда была активна (Рита постоянно лезла ею в тарелку, проверяя, что там есть), то, как только обнаруживалось, что консистенция пищи позволяла брать ее рукой, девочка сразу же захватывала еду левой рукой и тащила ее в рот. При этом правая рука с ложкой или совершенно бездействовала, или совершала какие-то движения, которые не достигали цели, т. е. деловым образом девочка действовала левой рукой, но при этом производила какие-то непонятные манипуляции правой рукой, держащей ложку, подчиняясь требованию воспитательницы. Таким образом Рита производила две параллельные операции, одна из которых была деловая, а другая — какое-то пока не понятное для ребенка движение, совершаемое по требованию педагога.

В дальнейшей операции по овладению ложкой девочка сделала еще одну уступку, лишь бы избежать трудного движения зачерпывания: держа ложку правой рукой, она левой рукой накладывала из тарелки пищу в ложку и потом несла ложку ко рту, придерживая ее левой рукой. Выявилась определенная динамика взаимоотношения движений, разных по степени близости к естественному акту еды.

Рита сначала, опрокинув содержимое ложки в рот, отпускала ложку. Уж теперь-то, когда в ней пищи не было, эта вещь явно была не нужна, и ложка падала. То же самое было и с чашкой: отхлебнув немного киселя или молока из чашки, девочка выпускала ее из рук. А прожевав и проглотив пищу, искала новую ее порцию. Потом Рита научилась отставлять чашку и класть рядом с тарелкой ложку. И лишь специально придерживая руку ребенка и постепенно ослабляя это придерживание, ее приучили держать в руке ложку, не бросая, пока не прожуется первая порция пищи, чтобы потом зачерпнуть и поднести ко рту следующую порцию.

Позднее, так же постепенно, у девочки воспитывалось понимание и других правил поведения за столом. Покажем это на одном примере. Обычно за одним столом сидят три воспитанника, и каждый из них ест в индивидуальном, ему присущем темпе. И иногда приходится ждать, когда более медлительный воспитанник справится со своей едой. Рите было совершенно непонятно, почему надо сидеть за столом, когда ее еда уже закончилась. Она отодвигала стул, вставала из-за стола и пыталась выйти. Ее подводили к стульям, на которых сидели другие дети, показывали, что они еще едят, усаживали рядом, чтобы она могла, дотрагиваясь рукой до товарища, следить, и, как только он кончал, все вместе выходили из столовой.