У мальчика, как уже сказано, была сформирована потребность в подражании. Он соглашался делать только то, что делают другие.

Обнаружив однажды в руках взрослого газету, мальчик взял другую газету, сел рядом с читающим и более получаса держал ее перед своим лицом, время от времени проверяя, держит ли газету перед собой его взрослый сосед.

Если он обнаруживал, что сидящий рядом с ним взрослый человек закинул ногу на ногу, он обязательно делал так же. Он не соглашался в комнате носить тапочки, если обнаруживал, что на ногах у взрослых ботинки или туфли. Он надевал варежки только в том случае, если варежки были надеты на руки сопровождающего его человека. Если он у взрослого обнаруживал расстегнутую пуговицу на пиджаке, он расстегивал ту же самую пуговицу на своем пиджаке. Когда в лабораторию приходили посторонние люди и гладили его по голове или похлопывали по плечу, он всегда стремился отвечать им тем же, если дотягивался до плеча или головы пришедшего. С мальчиком необходимо было работать крайне осмотрительно, не допуская лишних и резких движений, ибо он все перенимал.

На основе этого стремления к подражанию и проводилась работа по усовершенствованию имеющихся и формированию новых навыков самообслуживания и бытового труда. Воспитательница проделывала нужное действие сама, давая осмотреть свои движения мальчику, после этого он пытался проделать то же самое самостоятельно; если ему на первых порах было трудно что-нибудь правильно сделать, воспитательница ему помогала.

Одевать одежду и обувь он умел и до приезда к нам, но делал это небрежно. Например, плохо заправлял рубашку в брюки или не расправлял завернувшийся воротничок, иногда мог надеть вещь наизнанку. На эту небрежность направлялось внимание мальчика, и воспитательница руками ребенка устраняла неполадки в одежде. Мальчик проверял, если была возможность, соответствующую часть одежды у взрослых и охотно делал у себя необходимые исправления. Долгое время он не мог овладеть сложным навыком завязывания шнурков на ботинках.