Папсуева: — Внешнее впечатление: Очень худенькая, смуглая девочка с длинными черными волосами, которые небрежно заправлены под резинку. На лице постоянная гримаса недовольства. То она напоминала жесткую девочку-разбойницу из сказки «Снежная королева», то старушку или сморщенного гнома. Иногда она прыгала от нетерпения, как маленький ребенок, бесконечно крутила свою резинку для волос, снимая ее, и вновь надевая. Резинка часто падала на пол, заставляя нас постоянно находиться в состоянии напряжения падения.

Потапова: — То есть в состоянии потери этого объекта. Объект рушился и падал. Это объект, на который нельзя опереться и который не может находиться внутри.

Папсуева: — При этом никаких сложностей со сценарием. У девочки в голове всегда был сценарий, она решительно распределяла роли, явно показывая удовольствие от своего всемогущества над командой психотерапевтов, как будто говорила: «Ну, сейчас вы у меня попляшите!»

В начале терапии она отдавала главные роли членам группы, а себе, казалось, выбирала второстепенные. Но именно за этими персонажами и находился ее Истинный конфликт.

На первой сессии Алина разыгрывала сказку, которую сама сочинила. Сюжет был похож на русские сказки, типа «Морозко». Ее героиня, Настенька, у которой умерла мать, проходит через котел испытания и становится невестой принца. Себе девочка выбрала роль мачехи Настеньки, которая оставалась в тени, позволяя Настеньке пройти все испытания, чтобы потом отобрать у нее одежду для своей капризной дочки. В ее сценарий был внесен психотерапевтом, который играл отца Настеньки, камень-талисман от ее умершей матери. Он должен помочь Настеньке, поддержать ее.

Вот вам контр-перенос. Нет поддержки со стороны умершей матери. По сути дела, несмотря на то, что конфликт разыгрывается на Эдипальом уровне (типичное Эдипальное содержание сказки), сам конфликт в контр-переносе надо рассматривать в плане падения объекта, который умер и который нужно поднять, и он должен защитить Настеньку.