Из второго опыта можно сделать еще одну важную фиксацию. Если ребенок “взял” мысль, понял, о чем говорится, то он всегда найдет в себе силы, возможности и необходимые речевые средства, чтобы оформить эту мысль в тексте. Пусть не сразу, пусть не так грамотно, как хотелось бы, но он это сделает. Неспособность учащихся “видеть” за вербальными и знаковыми текстами (речь, письмо и т.д.) смысловые поля иллюстрирует следующий пример. В пятых-шестых классах группе ребят из 20 человек зачитывался небольшой, законченный смысловой кусок текста (абзац) и предлагалось озаглавить текст, т.е. коротко сказать о чем идет речь. По существу, предлагалось “вытащить” главную мысль этого абзаца. Например, абзац мог быть следующим:

“Утром яркое солнышко коснулось крыш домов, заглянуло в окна и разбудило все вокруг. Весело зачирикали воробьи, купаясь в первых весенних проталинках, зазвенела капель. Первые прохожие, спешащие по своим делам, радостно подставляли теплым, солнечным лучам лица, улыбались и здоровались даже с незнакомыми встречными. Но вечером подул сильный, злой ветер; небо затянуло свинцовыми облаками. Кроны деревьев под порывами ветра грозно ьзашумели. Замолкли птичьи голоса. Редкие прохожие, подняв воротники пальто и плащей, опустив голову, торопились домой, не замечая никого вокруг. Их лица были сумрачны, движения торопливы и безрадостны”.

После того, как текст был прочитан, большинство ребят радостно взметнули вверх руки, чтобы дать свой вариант заглавия. В основной своей массе варианты ответов были следующие: О весне. Пришла весна. Пение птичек. Весеннее солнышко. Погода весной. Злой ветер. О погоде и т.д. Ясно, что эти ответы, абсолютно далекие от главной мысли абзаца, выражали тот факт, что большинство детей “взяли” лишь то, что говорится, “взяли” слова, запомнили некоторые факты из текста, совершенно отрывочные и бессвязные. Эти ответы иллюстрируют лишь то, что у ребят развиты память, внимание и наблюдательность, но дальше текста они не идут; они не могут и не умеют “схватить” ради чего автор произнес этот текст, что он этим хотел сказать, какую мысль хотел выразить. И дети искренне удивились, когда почувствовали, что учитель, читавший этот текст, был не в особом восторге от их ответов и заставляет еще подумать. Посыпались новые варианты ответов, которые были простым перебором уже названных. Кто-то из учеников, кто вначале давал ответ “О весне”, вспоминал, что в тексте говорилось еще о злом ветре и давал новый ответ “Вечером подул злой ветер” и т.д. И лишь двое учащихся из 20 сумели немного подойти к главной мысли такими заголовками: “Настроение прохожих”, “Самочувствие людей весной”. Но никто из всех опрошенных, даже после двух-трех попыток так и не сумел докопаться до главной мысли абзаца, что “Настроение человека зависит от погоды”. Никому из учащихся и в голову не пришло, что все красивые слова о ярком солнышке, о птичках, о капели и первых проталинках, о злом ветре и свинцовых облаках для автора являются лишь средством оформления главной мысли, которая явно не говорится; она лежит в смысловом поле, которое находится за словесной оболочкой, “за кадром”.