Стремление мальчика обладать ключом послужило поводом для внедрения в его сознание первого дактильного слова «ключ», а затем фразы «дай ключ». Поначалу Канат понял дактилологию не как средство общения, а как способ, дающий ему возможность получить желаемое.

Через полгода со времени своего поступления в детский дом Канат, помимо активного использования около трех десятков естественных жестов, усвоил и активно использовал следующие слова: «ключ», «дай ключ», «часы», «яблоко», «авто», «иди гулять», «солнце», «нос», «мяч», «ухо», «бант». Кроме того, у него имелся пассивный запас в рамках оречевления режимных моментов.

Пришедшее с использованием указанных слов осознание дактилологии как средства общения вызвало у Каната острую потребность в общении: «Канат стал интересоваться окружающей обстановкой. Сегодня попал ногой в лужу, остановился и трясет мою руку, требуя, чтобы я назвала явление дактильно. Несколько раз опустил ногу в лужу и успокоился после совместного дактилирования слова «лужа». Канат стал ценить возможность общения, у него возникло чувство привязанности к воспитателям: «Канат заболел и находился в изоляторе. Утром отнесла ему завтрак, он обнюхал мои руки и прижался ко мне, положив голову на плечо. Ласкаясь, он горько заплакал. Когда ел, то другой рукой держался за мою, боясь, что я уйду, Да, в первый момент, как только узнал меня, начал дактилировать самостоятельно различные дактилемы, а затем с удовольствием повторял за мной названия пищи. Когда я уходила, on опять заплакал».

Канат довольно быстро научился ориентироваться в пространстве и стал использовать осязание для получения информации об окружающем: «Когда пришли в столовую,— пишет педагог,— то Канат рукой провел вокруг себя, как бы спрашивая меня, где остальные дети, а затем пошел ощупывать стулья. Никого не найдя на местах, подошел ко мне и жестом показал, что детей нет».

Немалые способности проявил Канат и в изобразительной деятельности: «Канат поразил меня тем, что у него быстро появились образные представления и он способен их выразить. Когда мы с ним рисовали на пластилиновой доске, у него появилось изображение круга и радиально отходящие от него отрезков. Он показывал мне на это изображение, а затем на свой глаз, давая понять, что круг — это глазное яблоко, а отходящие от него прямые — ресницы».