Коррелятором и аналогом орудий труда являются языковые знаки. Семантические функции сложного языкового знака можно определить следующим образом: это символ – в силу своей соотнесенности с предметами и положением дел; это симптом (примета, индекс) в силу своей зависимости от отправителя, внутреннее состояние которого он выражает, и сигнал в силу своего обращения к слушателю, чьим внешним поведением или внутренним состоянием он управляет так же, как и другие коммуникативные знаки.

В языковых знаках овеществляется троякого рода обобщенная информация – предметно-номинативная, оценочно-модальная и социально-регулятивная. Знаково-символические системы переводят содержание социально-исторического опыта человечества в индивидуально-личностный план, а наш личный опыт – в общественный, способствуют контролю личности над своими чувствами, мыслями, поступками и служат формированию личности, воспроизводству субъекта культуры.

Но культура начинается там, где возникает правило. К такому выводу пришел выдающийся французский этнолог и антрополог К. Леви-Стросс на основе структурного анализа целого ряда архаических цивилизаций. В его структурной антропологии исследование процесса труда и речи, всякой творческой деятельности также показывает, что действия человека определенным образом организованы, подчиняются установленным правилам, всегда связаны с какими-то схемами и алгоритмами, т.е. выступают в обличии какой-либо технологии. Опираясь на выводы К. Леви-Стросса, можно утверждать, что правило – это элементарная технологическая универсалия культуры, выступающая в роли ее важнейшей детерминанты при рассмотрении проблемы формирования личности. Правило диктует человеку способ целесообразного поведения, предлагает выбор данного способа поведения как образцового.

В то же время смысл действия, выбор его как желаемого и как должного, объединение действий отдельных личностей в единое целое, вообще осмысление исторической перспективы человеческого бытия определяется в конечном счете такой элементарной культурной формой как идеал. И в этом случае идеал выступает как элементарная аксеологическая универсалия культуры.