— Разве пионеры так делают? — с горечью говорила Надежда Ивановна. Павло чувствовал, что учительнице больно, и ему стало жалко Надежду Ивановну. Если бы никто не узнал об этом и тем более не увидел, а этого Павло боялся как огня, он сейчас бы подошел к учительнице, обнял бы ее и успокоил... Павло на мгновение поднял голову, чтобы посмотреть в окно, не увидит ли кто его сердечного порыва... но увидел, что кто-то уже приближается к маленькому школьному домику с сумкой и флягой... А учительница, заметив в глазах мальчика сожаление, по-своему истолковала его душевный порыв.

«Ему стыдно, — подумала она, — как это хорошо...» Мальчик снова наклонил голову и потупился, напрягая все силы для того, чтобы лицо его выражало равнодушие: не хватало еще, чтобы Юрко — это он первым возвратился в школу и заглядывает в окно — видел его «нежности»... Учительница не заметила этого резкого изменения душевных движений мальчика, сердце ее размягчилось от мысли, что Павло понял предосудительность своего поступка. Взволнованно и доброжелательно она говорила мальчику:

— Ну, подумай, что было бы, если бы все стали выпрыгивать в окна... Ты же пионер. Ты должен дорожить честью красного галстука. Пионеру так поступать недопустимо. Да и то еще подумай, — продолжала учительница, снизив голос и взяв Павло за руку, — ведь рядом с тобой портрет дедушки! Он же герой. Бери пример с него. Спроси у бабушки: прыгал ли когда-нибудь в окно дедушка, когда в школу ходил? Он ведь учился в этом же классе.

Рассталась Надежда Ивановна с Павло в радостном настроении, на душе у нее было спокойно. Через пять минут Павло прибежал с сумкой, наполненной продуктами.

В лесу было интересно и весело. У детей остались волнующие воспоминания. Прошло воскресенье. В понедельник, как только начался первый урок, Павло поднял руку. Учительница долго не замечала его поднятой руки и веселых, озорных глаз. Павло напомнил о себе:

— Надежда Ивановна, вы велели спросить у бабушки...

— О чем? — силилась припомнить учительница и никак не могла припомнить.