Анализируя различные психотерапевтические системы, В. В. Столин (1983) подчеркивает, что в основе успеха групповой психотерапии лежит способность человека к активной самоперестройке. Этот подход связан с представлением о личности как об особом «психическом органе», с помощью которого человек интегрирует сформированные в нем как в социальном индивиде способности, потребности, свойства и генетически предопределенные особенности. Согласно В. В. Сталину, фактически все виды психотерапии так или иначе апеллируют к одному опосредующему звену - самосознанию и сознанию личности, тем самым имплицитно поддерживая тезис об ее активности и ответственности.

В рамках групповой психотерапии для увеличения самоуважения личности используются механизмы общения и терапевтический потенциал ее участников. Кажущееся исключение составляют бихевиористски ориентированные психотерапевтические системы, в декларируемые задачи которых входит переобучение или обучение новым навыкам. Однако и в этом случае можно высказать гипотезу, что основной эффект проистекает не из самого по себе навыка коммуникаций, взаимодействия, а из осознания клиентом своей возросшей вооруженности в межличностном общении и соответственно общего увеличения потенциала сознания.

Большой вклад в развитие групповой психотерапии внесли также следующие психотерапевты: С. Ледер (1982), А. Кемпински (1975), К. Хёк (1979), С. Кратохвил (1976). А. Кемпински одним из гипотетических терапевтических факторов групповой психотерапии считает преодоление внутреннего сопротивления, связанного с высказываниями о самом себе в присутствии большой группы людей. Преодоление такого сопротивления, по мнению Кемпински, усиливает эмоциональную реакцию, вызываемую фактом видения себя в новом свете и раскрытием перед другим человеком (самоизучение). Поэтому чувство очищения (катарсис), ощущаемое в групповой психотерапии, гораздо сильнее, чем в индивидуальной. Другим важным терапевтическим фактором группового процесса автор считает возникающее в группе чувство «Мы».