Сделанное сопоставление показывает, что повышенная мотивация коммуникативного акта, приводящая к состоянию эмоционального возбуждения, необходима для нормального развития номинативной функции языка как здоровых детей второго года жизни, так и ребенка-алалика. Своеобразная структура речи моторного алалика свидетельствует о степени субъективных трудностей для него акта речи.

Развитие коммуникативных средств ребенка в процессе логопедической работы уменьшает для него субъективную трудность речи, и она все чаще начинает осуществляться в зоне мотива-ционного оптимума, что позволяет наиболее экономно тратить энергетические ресурсы и вербализовать не только самые ценные элементы речи — мысли. Речь алалика приобретает более плавно развернутую форму, у него появляется возможность сосредоточить внимание на адекватности используемых им лексических единиц, их грамматических форм и синтаксисе фраз. Однако каждый паз, когда ребенок затрудняется в выражении своей мысли, мотивация его речевого акта возрастает и у него вновь появляются короткие эмоциональные слова-предложения номинативного типа, построенные из фонемно плохо дифференцированных синкретичных слогов. Показательны в этом отношении протоколы описания той же сюжетной картинки «Каток» детьми-алаликами меньшей степени тяжести. Протокол 2: «Мама, и Таня,/и Маша,/и все пошли на каток. / Папа / здесь нет. / Работе. / Много девочки ездили на катоке. / Мальчик упала, / заплакал. / Не плачь! / Боль-шая!/Мальчик сидели,/сидит на заборю./Другая./Маленький/».

Протокол 3: «Здесь нарисован каток. / Залили ребята / на стадионе/зимой./Была собрание/и решили./Вот./Все катались./ Один мальчик смотрел кверху/упал./На пути ему/какой-то камень»1.

Мы провели в тексте приведенных протоколов синтагматические границы; этот прием убеждает в том, что при моторной алалии любой степени тяжести речь остается на уровне номинации предметных ситуаций и их компонентов. Правда, объем назывных предложений возрастает до двух-трех слов, а сами слова становятся разнообразнее по содержанию. Кстати, при разбивке данных текстов на синтагмы исчезает во многих случаях кажущаяся аграмматичность высказываний. Так, в сегменте второго текста: «Папа здесь нет. Работе» — нет существенных ошибок, если принять, что в нем три синтагмы: «Папа/Здесь нет./Ра-боте/», каждая из которых является вербализованным предикатом мысли; субъекты этих мыслей выражены предметно-образными комплексами. В сегменте третьего текста: «Залили ребята на стадионе зимой» — тоже три чисто предикативные синтагмы: «Залили ребята /на стадионе/зимой/», поясняющие последовательно актуализируемые ребенком предметные образы: катка, который заливали ребята; катка, находящегося на стадионе; стадиона в зимнее время. При такой оценке этого сегмента, конечно, отпадает представление о неверном в нем порядке слов.