При таком подходе к изучению грамматики изменяется соотношение между теорией и практикой языка, удельный вес теории сводится к минимуму. В элементарном курсе грамматики теория должна служить лишь обобщению усвоенных практически закономерностей языка.

Приходится отметить, что это положение подчас игнорируется некоторыми учителями. Рассматривая грамматику как свод правил или норм правописания, они в своей повседневной работе идут не от конкретных языковых фактов к их обобщению, а сосредоточивают внимание на заучивании правил, к которым подгоняются отдельные примеры и иллюстрации. Этим самым исключается сознательное овладение учащимися грамматическими закономерностями, так как все сводится к механическому заучиванию правил, таблиц склонения (спряжения) и т. п. В результате учащиеся, не получая на уроках грамматики должной тренировки в овладении теми или иными грамматическими закономерностями, оказываются не в состоянии понять грамматические обобщения, испытывают затруднения в овладении практическими навыками, не получают условий для утверждения речевых автоматизмов.

Актуализация грамматических знаний может быть обеспечена различного рода упражнениями, содействующими накоплению речевого опыта. Для этих упражнений, для этой практики следует создавать максимальные условия (объем языкового материала и время его обращения). В противном случае — а с этим, к сожалению, еще приходится сталкиваться — у учащихся остается голая схема, которой они не могут найти реального применения. Словесное оформление мысли происходит не столько за счет сознательного применения грамматических средств, сколько с помощью накопленного в практике речевого опыта (К. Д. Ушинский называет это словесным инстинктом). «Заучивание грамматики есть такая же нелепость, как заучивание логики или арифметики»,— писал К. Д. Ушинский. В этом образном сравнении отражена психологическая сущность овладения речью. И коль скоро такой подход к грамматике нелеп, когда речь идет об учащихся массовой школы, то он тем более неприемлем в отношении к слабослышащим.