3.2.3. Самое, однако, интересное в анализе и понимании событийности — это то, что событие ни в коем случае нельзя понимать лишь как особую, пусть предельно впечатляющую и удивительную, но случайность. Событие предполагает очень серьезную, трудную и напряженную работу и переживание. Вся та внутренняя и внешне выраженная работа, о которой говорилось в предыдущей главе (все эти преодоления, перестройки функциональных органов, выходы в иное, отображения), составляет внутреннюю картину события как действия. Анализ культуро-порождающего действия, т.е. такого, в котором создается и воссоздается идеальная форма, будет приведен в разделе П. Здесь же необходимо обратить внимание на то, что "неестественность" не значит "случайность".

Приведу одну из дневниковых записей Д.Б. Эльконина. "Пришел Петр Яковлевич. Ему очень понравился малыш, и он долго смотрел на него, особенно в то время, когда я с ним разговаривал, пытаясь вызвать у него улыбку. При этом ясно было видно, как сосредотачивается на лице и начинает производить какие-то попытки произнести звук. Петр Яковлевич сказал (и это очень верно и мудро): "Какую же громадную работу проводит этот маленький человек!" Да, прямо на глазах происходило рождение первейшей потребности, потребности в другом человеке как основном, центральном компоненте условий жизни (я это называл ситуацией социального, именно социального комфорта). Это работа, во-первых, по рассматриванию, отождествлению знакомого лица и, во-вторых, по поискам тех движений голосового аппарата, посредством которых можно ответить на обращение и установить связь с данным компонентом ситуации.

Здесь рождается принципиальное различие между криком как психофизической реакцией и первым активным звуком как актом поведения, направленным на взрослого, а тем самым на выделение предмета потребности, а тем самым и на формирование этой потребности" (Эльконин Д., 1989, с. 506.).

В подтверждение мысли об "энергичности", действенной квинтэссенции события приведу еще одно высказывание Ф.В.Й. Шеллинга: "Откровение совершается, когда прорывается некая пелена мрачного; следовательно откровение предполагает в качестве своей предпосылки омраченность, нечто вставшее между сознанием и Богом, который должен выступить наружу в откровении" (1989, т. 2, с. 310). Вот это преодоление "омраченности", как бы снятие с глаз пелены, особые действия по проявлению и связанные с ними энергичные усилия и поиск составляют ту особую работу, которая совершается в событии.