Итак, событие идеальной формы есть, во-первых, свершение двух субъектов (до и вне этого нельзя говорить об их наличии) и, во-вторых, их взаимность, на которую также, следовательно, нельзя "указать пальцем".

3.2.2. Второй аспект события — это его недетерминированность, то, что оно не является следствием и продолжением естественного течения жизни. Событие связано как раз с перерывом этого течения и переходом в иную реальность. Это же М.К. Мамардашвили пишет о сознании, утверждая, что обладать сознанием — это значит иметь возможность испытывать те состояния, которые не получаются естественным образом, не являются следствием или продуктом какого-либо естественного (например, физиологического) процесса (см. 2.2).

Очень интересно об этом аспекте событийности говорит Ю.М. Лотман. Он считает, что событие является основой организации художественного текста. Событие, по Ю.М. Лотману,— это не всякое происшествие, а лишь то, которое связано с переходом персонажа через границу "семантического поля", т.е., например, его переходом из обыденного в чудесный мир в волшебной сказке (Лотман, 1970). При этом, событием является только то, что произошло, хотя могло произойти с очень малой долей вероятности. Событие, по Лотману, это то, что происходит не вследствие стечения обстоятельств, а несмотря на их стечение. Он подчеркивает, что "... событие — это всегда нарушение некоторого запрета, факт, который имел место, хотя и не должен был его иметь" (там же с. 286).

В представлении о непредзаданном характере события мы подходим к его наиболее интенсивной характеристике — пониманию событийности как какой-то, пусть и в минимальной степени, чудесности. Для, раскрытия этой характеристики необходимо воспользоваться тем пониманием Чуда, которое дал А.Ф. Лосев в "Диалектике мифа". Он пишет: "Само слово "Чудо" указывает во всех языках именно на этот момент удивления явившемуся и происходящему... Чудо обладает в основе своей, стало быть, характером извещения, проявления, возвещения, свидетельства, удивительного знамения, манифестации, как бы пророчества, а не бытия самих фактов, не наступления самих событий" (1990, с. 551). По своему содержанию и конструкции, Чудо, по Лосеву, есть совпадение двух, планов жизни — внутренне-замысленного и реально-исторического (там же, с. 545—551). Нечто начинает (или не начинает) видеться нами как Чудо, когда"... мы начинаем сравнивать реально вещественный образ вещи с ее первообразом, парадигмой, "образцом", с ее идеальной выполненностью и идеальным пределом полноты всякого возможного ее осуществления и приближения к своим собственным внутренним заданиям (там же, с. 550). Но именно это идеальное, полное осуществление и есть "полная" идеальная форма. В этом смысле ее явление и переход от наличного к совершенному есть удивительное, ниоткуда не следующее и ничего не продолжающее происшествие — Чудо.