Часто взаимодействие в треугольнике и его коалиции можно рассматривать как типичное соотношение ролевых стереотипов Жертвы, Преследователя и Спасителя. Жертвы кажутся другим бессильными, и себя они воспринимают так же. В действительности же, это обычно самые влиятельные члены семьи. Они способны привлечь к себе максимум внимания других, и их интересы обязательно учитываются, когда принимается решение. Жертвы обычно прекрасно знают, как использовать своё беспомощное, жалкое положение, чтобы побудить Спасителя к действию. Жертва умеет привлечь других к решению своих проблем. Ей не обязательно принимать ответственность на себя, если это могут сделать другие.

В семьях развиваются также тайные коaлиции. С ними трудно разобраться, поскольку они не признаются открыто и поэтому не могут обсуждаться, но при этом могут обладать большой разрушительной силой. Типичный пример: семья, где мать чувствует свою слабость перед отцом. Когда они находятся вместе, мать всегда соглашается с отцом, чтобы продемонстрировать сыну объединённый родительский фронт. И отец верит, что она действительно соглашается с ним. Но когда отца нет рядом, она высказывает мальчику свои истинные чувства и позволяет делать то, что никогда не позволяет делать отец. Оба получают тайное удовольствие от этого обмана. Но, став постарше, мальчик начинает делать и то, что не нравится матери, и лжёт ей так же, как они вместе лгали отцу. Поскольку мать чувствует себя слабой и очень нуждается в его поддержке, мальчику и это сходит с рук. Ситуация фактически выходит из-под контроля, и семейные неприятности выходят на уровень столкновения с законом.

Широко распространены коалиции между родителями и «хорошим ребёнком» против «плохого ребёнка». «Плохой» ребёнок всегда оказывается во внешней позиции, а «хороший» в коалиции с родителями, поскольку он делает то, чего хотят старшие, а потому (а ещё и потому, что входит в коалицию) выглядит как абсолютно хороший. «Плохой» ребенок рассматривается, разумеется, как абсолютно плохой. Часто в ходе терапии «хороший ребёнок», став уже взрослым, признаётся, что он делал почти всё то же самое, что и «плохой», но никогда не попадался, а родители думали, что он не способен ни на что дурное.