Под густым навесом ветвей почти не заметно солнца; его лучи только изредка скупыми струйками просачиваются через лиственный полог. Нога всё время чувствует твёрдую, хорошо наезженную колею, которая ведёт слепого, как рельс колесо вагона. По временам колея исчезает в беспорядочном сплетении борозд и комьев сухой, рассыпающейся под ногами грязи. По временам местность понижается, дорога становится мягкой, колеи глубокими, нога ощущает увеличивающуюся влажность. Слепой в этих местах отходит к краю дороги или даже поднимается на его уступ, когда опасность попасть в невысохшую грязь становится реальной.

Здесь по краю дороги идти приходится осторожнее. Слепой усиливает контроль трости. Его лицо готово уклониться от свесившейся над дорогой ветки. Резко чувствуется клубящаяся поросль придорожного кустарника и молодых деревьев. Она то наступает, ветвями цепляясь за одежду, то отступает, оставаясь доступной только ощущению препятствия. Отчётливо чувствуются колонны древесных стволов, и слепой непроизвольно ударяет по ним тростью, когда они возникают особенно близко. Но вот дорога заметно идёт в гору. Как ни мал подъём пути, но суставно-мышечное чувство прекрасно регистрирует его. Ландшафт постепенно, но заметно меняется.

Солнце чаще обливает слепого потоками тепла. Смолк трепетный, плещущий шум листвы; его сменил протяжный, ровный шум хвои. Воздух напоён ни с чем не сравнимым ароматом соснового леса. Дорога расширилась; грунт стал мягким. Местами ноги ступают по рыхлому песку.

Вот справа от дороги лес поредел и прекратился вовсе. Ощущение простора усилили издалека нахлынувшие звуки. Слепой свернул с дороги и пошёл по мягкой поросли низкорослой травы. Вот он почувствовал резкий, с каждым шагом увеличивающийся уклон. Впереди крутой, высокий берег реки. Наш путник садится на траву отдохнуть перед последним переходом и глубоко втягивает воздух, пытаясь уловить прохладное дыхание реки. Но солнце ещё высоко, и знойные потоки воздуха оттесняют речную прохладу, прижимают её к самому зеркалу воды.