В этом смысле социокультурный контекст российской жизни от западного отличался кардинально. На момент открытия в Петербурге училища для слепых еще практиковалась торговля людьми: указ, запретивший продавать крепостных на рынках и ярмарках, был принят только в 1808 году, то есть двумя годами позже открытия первой специальной школы! Подавляющая часть населения России, патриархальной аграрной страны, не считала образование базовой ценностью. Более того, обучение ребенка-инвалида («мучить калеку»!) могло расцениваться в те годы почти как злодейство.

Продолжим сравнение. В Европе процесс строительства образовательных систем развивался эволюционно: вслед за церковными (монастырскими) школами в городах появились светские учебные заведения; по прошествии времени в школы наряду с мальчиками стала принимать и девочек, затем возникли закрытые учебные заведения для элиты, после этого – школы для детей бедноты, для детей иноверцев, и, наконец, для глухих и слепых детей. И хотя во всех западных государствах от момента появления пилотного заведения до создания сети школ для слепых проходило несколько десятилетий, а всякое движение начиналось с королевского разрешения, венценосцы не выступали в роли инициаторов специального образования, не насаждали его насильно. Монархи в Англии, Франции, Австро-Венгрии, Пруссии, Италии, Голландии, Швеции, Швейцарии, Дании принимали соответствующие решения, в том числе о финансирование новых учреждений из государственной казны, только тогда, когда оказывались сформированными определенные социально-культурные условия и инициатива открытия специальной школы могла найти отклик у поданных. Потребовалось почти полвека, чтобы школы слепых, как правило, частные, были приняты в число общественных. И тем не менее, в Германии и Англии к концу 50-х годов XIX века действовало 28 учебных заведений для незрячих!

Для Российской же империи появление первых специальных школ, по нашему мнению, не стало фактом эволюционного развития национальной образовательной системы [2, 3, 4, 5]. Одним из доказательств тому служит дата рождения российской специальной школы. Этот феномен почему-то не заинтересовал историков тифлопедагогики, а ведь он уникален: учебное заведение для взращивания элиты – Царскосельский лицей (1811) – появилось в отечестве позже, чем училище глухонемых (1806) или училище слепых (1807). Кстати, все три модельных учебных заведения, несмотря на очевидно различное предназначение, располагались на территории загородной царской резиденции почти по соседству. Таким образом, первое российское училище слепых (также как и училище глухонемых) возникло исключительно по единоличному решению самодержца.