Расширение процессов гуманизации обусловило вступление в действие в РСФСР в 1930 г. Закона о всеобуче и всеобщем начальном обучении детей и подростков (от 8 до 16 лет) с проблемами в развитии. Закон закрепил их право на получение общего образования. Отчасти это стало причиной того, что к 1934 г. в России уже фактически существовала разветвленная сеть специальных (коррекционных) учреждений социально-образовательного типа для детей с физическими и умственными нарушениями. (СНОСКА: См.: Дементьева Н.Ф., Багаева Г.Н., Исаева Т.Н. Социальная работа с семьей ребенка с ограниченными возможностями. М.: Изд-во Ин-та социальной работы, 1996.)

Таким образом, видно, что Советское правительство, несмотря на тяжелое социально-экономическое положение страны, прилагало необходимые усилия для организации благоприятных условий для жизни, социальной интеграции и адаптации лиц, оказавшихся в сложной жизненной ситуации, детей с ограниченными возможностями. С 20-х гг. в России формируется государственная система специального (коррекционного) обучения и воспитания детей с ограниченными возможностями, прежде всего - с сенсорными и интеллектуальными нарушениями, а также разрабатываются методологические основы специального образования. В отличие от Западной Европы становление системы специального образования в России происходило в логике тоталитаризма. Если в Европе этот процесс осуществлялся в условиях тесного сотрудничества, взаимодействия государства, общества и разнообразных социальных институтов (например, церкви), при параллельном создании законодательной базы, то в РСФСР, все происходило в контексте становления диктатуры пролетариата, при отсутствии необходимой нормативно-правовой основы, без обсуждения данной проблемы с общественностью. К началу 30-х гг. ХХ в. относится начало возведения идеологического занавеса. В ходу был лозунг, что по мере построения социализма число разного рода неблагополучных и нуждающихся граждан будет сокращаться. Данный миф подкреплялся отсутствием статистических выкладок о популяции детей с ограниченными возможностями, фактическим запретом на проведение социологических исследований, на использование тестирования для оценки состояния психического развития ребенка, жесткой цензурой любого обсуждения этих проблем в средствах массовой информации. Законодательство отражало, по сути, следующее понимание обществом проблемы нетипичных детей: «они не имеют права отличаться от нормальных», должны быть «все как один, один как все». Если человек не был «как все» и перспективы становления таковым были туманны, как в случае с лицами, имеющими нарушения развития, то его изолировали, а степень его социальной интеграции сводилась к минимуму. В Советском союзе человек рассматривался сквозь призму его трудовых способностей. В ходу был лозунг: «Кто не работает - тот не ест!». Поэтому отношение социалистического общества, по сравнению с дореволюционным, изменилось: лиц с ограниченными возможностями отправляли в специальные учреждения интернатного типа, которые часто находились за чертой города, что сводило, соответственно, к минимуму контакты «нормальных» людей с нетипичными. Кроме того, считалось и декларировалось, что в СССР инвалидов нет! Если инвалид работал, то его лишали всех льгот, пособий и пенсий (независимо от того, чем он занимался). Существовала официальная установка на снижение числа лиц с нарушениями развития по мере строительства социализма. В частности говорилось: «Всеобщая грамотность, зажиточная, культурная, с покрытием всех потребностей жизнь, к которой ведет нас партия, есть уже залог того, что при социализме такого уродливого явления, как умственная отсталость, не будет». (СНОСКА: Завьялова Е.Н. Воспитание и обучение умственно отсталых детей. М., 1934. С. 49)