Он «теряет голову» в поиске друга. Ужасно страдает от одиночества. Ему нужно быть признанным среди сверстников.

Он, кстати, уже хорошо понимает специфику человеческих отношений, а именно то, что нужно «уметь общаться», если хочешь овладеть культурными формами взаимодействия.

У него достаточно адекватные претензии к нравственности: самыми значимыми качествами для подростка являются «честность» и «справедливость».

То есть у них – подростков, еще достаточно хороший запас человеческой прочности.

Он еще открыт положительным влияниям.

Однако стереотип авторитарности поглотил уже довольно много возможностей подростка. Может быть, потому, что многое из того, что «нельзя», не объяснялось. А раз в сознании ответа не нашлось, то вопрос и ушел в бессознательный страх. Более того, дал провокацию: «Все, что неизвестно, – тоже нельзя». Может быть, отсюда такая патологическая неуверенность в себе у наших подростков. Довольно сложно быть творческим, когда неуверен в себе, неуверен, что тебя поддержат, что будут рады «твоей» мысли, «твоей» эмоции, «твоему» поступку.

Они и говорить-то не умеют (подростки), потому что не говорят. В традиционной парадигме урока разговор сводится к тому, чтобы повторить близко к тексту схоластический набор фактов школьного учебника, дома – у всех свои проблемы, разговор в основном существует в форме отчета за успеваемость, сверстнику – самому до себя, он тебя не слышит. Поэтому в конце концов говорить учит двор, трамвай, магазин – «школа» мысли и социальных отношений. Есть, правда, еще книги, но тут односторонняя связь, они нас не слышат.

Парадокс в том, что развитие речи – это развитие мышления, а развитие мышления – это развитие культуры отношений к себе и миру.

Есть шанс поучиться говорить на уроках литературы, где задача развития речи ставится как дидактическая. И в общем-то порассуждать о тридевятом царстве можно, можно пристроиться со своей проблемой через идентификацию, через сопоставление.