Глобальный феминизм как агент "культурных исследований" в Восточной Европе

На фоне отсутствия сколько-нибудь значимого интереса пост-советских теоретиков к "культурным исследованиям" (СНОСКА: Речь идет именно о гуманитариях бывшего Советского Союза, поскольку восточноевропейскими теоретиками (благодаря, например, усилиям Славоя Жижека и Ренаты Салецл, а также их коллег в Любляне) в последние годы предпринимался ряд попыток создать свою версию «культурных исследований» в диалоге с западными теориями (См.: Kennedy M.D., ed. Envisioning Eastern Europe. Postcommunist Cultural Studies (Ann Arbor, The University of Michigan Press, 1994). В то же время «культурными исследованиями» и на Западе зачастую прикрываются в общем-то достаточно традиционные (мы бы сказали «культурологические») способы изучения культуры, в том числе и восточно-европейской (См. в качестве примера: Russian Cultural Studies. Oxford University Press, 1998)) как особой теоретической парадигме мы могли наблюдать в течение последних десяти лет огромный интерес и активное развитие гендерных исследований на пост-коммунистическом пространстве, выступающих в данном контексте как одна из теорий, конституирующих теоретическое и политическое ядро "культурных исследований" - с этой характеристикой можно не соглашаться, однако вследствие органичной интеграции в эту парадигму гендерные исследования выступают в качестве полномочного ее представителя в наших условиях.

«Неожиданно» обозначившись на рубеже 80-90-х гг. в постсоветской социологии и философии, феминистская критика сумела отчасти заполнить ту культурную и интеллектуальную лакуну, связанную с отсутствием развернутых исследований сексуальности и пола, которая долгое время существовала незамеченной и сравнительно недавно обнаружилась в нашем научном и академическом пространстве. Рост популярности феминистских идей в постсоветском пространстве стал возможным вследствие кризиса и последующего распадения «советской» версии марксизма в гуманитарных науках. В ситуации радикального отказа от марксистско-ленинской догматики и ключевого в ее рамках инструмента стратификации социума – понятия «класс», в начале 90-х гг. постсоветская академическая наука оказалась довольно восприимчивой к иным теориям, иным дискурсивным практикам (не вдаваясь в их перечисление, скажем лишь, что феминизм, несомненно, входит в их число). Учитывая поразительную нечувствительность прежнего советского обществознания (а равно и советской модели общественных отношений) к проблеме пола - на фоне фетишизированной категории классового различия, - предлагаемые феминизмом модели критики социальных устоев патриархального общества (будь то западные демократии или тоталитарные режимы бывшего соцлагеря) и парадигмы идентификации с точки зрения полового различия (гораздо более фундаментального в генетическом плане, нежели все другие культурные и социальные различия в западной культуре) выглядят как чрезвычайно актуальные в сложившихся условиях стратегии исследования социально-культурных феноменов.