При участии теоретиков "культурных исследований" постепенно была преодолена не только точка зрения на природу женского взгляда, согласно которому женщина-зритель виктимизируется в мире мужского доминирования; произошло так же переосмысление и природы значения, которое не столько присутствует в самом тексте, сколько активно конструируется воспринимающими субъектами в определенном социальном контексте, то есть располагается, скорее, в пространстве между текстом и его реципиентом. Это не освобождает нас, однако, от изучения тех институциональных и репрезентативных ограничений, которые связаны с гендерно определенным опытом потребления и создания культурных артефактов. Женщины не являются пассивными реципиентами, но они так же и не являются целиком свободными в своем праве вычитывать нечто в тексте. Горькая истина состоит в том, что большинство из нас все еще продолжает «читать» образы массовой культуры согласно кодам патриархального социума.

Не случайно для многих исследователей по-прежнему актуален вопрос о «политической результативности» совершаемой ими «подрывной» работы по интерпретации предлагаемых массовой культурой образов, о том, способна ли интеллектуальная критика эффективно влиять на окружающую нас действительность. «Переговорный процесс» (negotiations) между теоретиками "культурных исследований" реализуется на нескольких уровнях одновременно: критическая деятельность феминистов принуждает институты масс медиа создавать более сложные образы на экране; критики предлагают различные интерпретации одного и то же артефакта; зрители в соответствии со своим культурным капиталом и социальными условиями активно вычитывают из предлагаемых им репрезентаций нечто свое. Любая критика масс медиа должна исходить из того, как женщины используют эти образы в своей повседневной жизни. (СНОСКА: Walters S.D. Op.cit., p.248)

Таким образом, феминистские "культурные исследования" перешли от документирования негативных или стереотипных репрезентаций женщин к исследованию множественности значений и выявлению различных интерпретативных возможностей. Патриархатные репрезентации больше не являются примерами монолитной силы, которая воспроизводит самое себя почти автоматически и потребляется соответственно.