Главная задача патриотического воспитания предусматривала, чтобы в советском человеке любовь к родине Октября и земле, где родился и вырос, гордость за исторические свершения первого в мире социалистического государства сочетались с пролетарским социалистическим интернационализмом.

Необходимость учета диалектического единства национального и интернационального в советском патриотизме акцентировалось еще советскими учеными в 40-50-е годы ХХ века. П.Н. Федосеев писал: «Каждый народ питает глубокую любовь и привязанность к родному краю, с которым связано его историческое прошлое, развитие культуры и языка, а вместе с тем все советские народы имеют теперь общую социалистическую Родину – Союз Советских Социалистических Республик» [141, 25].

Рассматривая проблему советского патриотизма и патриотического воспитания, известный исследователь 80-х годов ХХ века В.Ш. Нахушев отмечал, что проявляемые глубокие чувства к социалистическому Отечеству основаны на органическом единстве национального и интернационального: «Нет человека, который не испытывал бы чувства любви, привязанности к родной культуре, традициям и обычаям своего народа». В социалистическом обществе, согласно мнению этого ученого, патриотическое чувство перерастает границы, очерченные национальной принадлежностью, и наполняется новым общесоветским содержанием [100, 133].

В диссертационной работе советского исследователя Р.Л. Гусейнова мы находим аналогичное утверждение: «Выступая знаменосцем советского патриотизма, рабочий класс свободен от национального эгоизма, глубоко предан идеям» [42, 73].

Как показал анализ философской, психолого-педагогической литературы, такое ошибочное представление было достаточно распространено. Ученые вполне искренне считали, что чем меньше национального, тем лучше для интернационального, да и сам путь к интернациональной общественной жизни пролегает через механическое вытеснение национального.

Согласно концепции известного исследователя Э.В. Тадевасяна, интернациональное многообразие жизни и культуры воспринималось некоторыми учеными как препятствие к укреплению интернационального единства советского общества [142, 56].