Чтобы ответить на этот вопрос – нужно пережить связь мелодии с космосом. Ответ даст не символический подход, но переживание связи с космосом. Мелодия должна быть напитана самим духом мироздания – тогда она будет обладать смыслом, ибо будет вести мир дальше по пути его развития.

Видите ли, в мире мы можем пережить много ариманического. Миру для его развития необходимо много ариманического. Но одно из самых ужасных ариманических явлений – это когда кому-то, для того чтобы стать приват-доцентом, приходится писать трактат; ибо не существует никакой подлинной связи между написанием трактата и должностью приват-доцента. Только чисто внешняя, совершенно ариманическая связь. Но подобные вещи наша цивилизация воспринимает всерьез, и они формируют всю систему образования вследствие того, что на нее оказывают влияние высшие учебные заведения, которые в сущности устроены чрезвычайно нелепо. Высказывая это, мы делаем минимум возможного, и уже за это нас не любят и относятся к нам враждебно. Но если уж мы действуем, мы должны сознавать, что призваны исходить из другой точки зрения.

Сегодня, например, на лекции по физиологии питания можно услышать: картофель содержит в себе столько-то углерода, столько-то кислорода и т.д.; в белке содержится столько-то углерода, столько-то водорода, столько-то кислорода, столько-то углекислоты; жир содержит в себе столько-то углекислоты и т.д.; употребляемые в пищу соли содержат такие-то химические элементы, – так что можно рассчитать, сколько человеку требуется углерода, сколько кислорода, сколько углекислоты. Сегодня таким образом строится учение о питании. Но это подобно тому, как если бы кто-то для того, чтобы узнать, как изготавливаются часы, как они функционируют, стал бы выяснять, каким образом добывается золото и как организуется его поставка часовщику. Поскольку принадлежностью часов является стекло, он выясняет, каким образом изготавливается стекло, а также способ его доставки часовщику. Часы состоят и из других частей. Он хочет ознакомиться со всеми частями, однако не стремится узнать о том, что делает с ними часовщик. Поэтому для того, чтобы ознакомиться с принципом работы часов, ему не хватит и вечности. Он, вероятно, многое будет знать о стекле, о стрелках, о крышке корпуса – но о самих часах он не будет знать ничего. Примерно столько же понимает в питании тот, кто сведущ в том, из каких химических элементов состоят жиры, из каких химических веществ состоят углеводы и т.д. Для того чтобы что-то понимать в питании, необходимо живое проникновение в то, например, что природа клубня картофеля родственна природе корня, что он представляет собой так называемое корневище. Существует большое различие между питанием частями растений, родственными корню, и питанием злаками, семенами. Дело не в том, сколько углеводов содержится в зерне и сколько в картофеле, а в том, что пища, приготовленная из семян, из зерен, перерабатывается в организме в области, распространяющейся вплоть до лимфатических сосудов. В переработанном состоянии она достигает нервной системы и питает то, что является материальной основой процесса мышления. Если же я ем картофель, который сродни корню, то как пищевой, так и лимфатический тракт оказываются не приспособленными к тому, чтобы довести картофель до той стадии, когда он может быть усвоен человеческим телом: эту работу выполняет средний мозг, и, питаясь картофелем, мы вменяем нашему среднему мозгу в обязанность его окончательное переваривание. Питаясь другими видами пищи, мы оставляем его в покое. Чем больше картофеля мы едим, тем больше работы по его перевариванию возлагается на средний мозг. Перегруженный перевариванием, средний мозг оказывается не в состоянии выполнять свои обязанности в отношении нервной системы: одушевлять мысли. Все мышление сдвигается в передний мозг, где оно становится интеллектуалистичным и даже анималистичным.