Очень скоро для профилактики последующих затруднений с предлогами включаем и их в речь, начиная со следующих трех: «на», «в», «под». Здесь в той же последовательности идет освоение их во фразах, типа «положите ручку в карман», «возьмите ручку и положите на стол», «положите ручку под бумагу». Предлог произносится несколько подчеркнуто. И затем сразу же: «куда вы положили ручку?». Ответ: «В карман» или «Я положил ручку на стол».

Иногда для контроля делаем следующее. Произнося, например, фразу: «Я взяла ручку и положила на стол», берем ручку и кладем ее в карман. Больной должен сказать: «Так» или «Нет». Если он скажет «нет», спрашиваем: «А что же я сделала?» Больной сначала по повторению, затем с подсказкой и, наконец, самостоятельно говорит: «Вы положили ручку в карман». Если больной сказал «да», спрашиваем: «Я положила что?». Больной отвечает. «Куда?». И здесь выясняется ошибка. Можно также назвать правильно действие и неправильно объект действия. На начальных этапах, даже для проверки, никогда не даем неправильно субъекта действия, чтобы не осложнить дальнейшую работу.

В это же примерно время осваивается практически в речи и вопрос «где?» (например: Где лежит бумага? Где лежат ключи?).

Как сказано выше, у наших больных нередко непроизвольно «выскакивают» какие-то слова. Обычно это бывает в минуты эмоционального подъема. Эти слова логопед должен зафиксировать у себя, подхватить и попытаться сразу же дать фразу, включающую это слово. Иногда это удается. Однако чаще больной не может произвольно повторить непроизвольно произнесенное. В таком случае к слову надо вернуться через несколько дней, дать это слово в каком-то чином контексте, с тем, чтобы получить (часто используя как вспомогательное средство зеркало) его произвольное произношение. Иногда таких слов и даже фраз набирается довольно много, и они значительно улучшают начинающую восстанавливаться речь, утверждая в больном уверенность, что речь его действительно восстанавливается.

При восстановлении речи мы с самого начала пользуемся словом в его различных грамматических оформлениях. Этот вопрос мы считаем принципиальным, существенным, почему снова и возвращаемся к нему. Давая больному слово лишь в одной его грамматической форме, мы тем самым воспитываем у него константность восприятия и произношения слова. А между тем нет почти в языке нашем константных слов, и все отношения между субъектом, действием и объектом действия определяются именно динамическими изменениями слова. Нам скажут: «Это потом. Пусть больной научится говорить хоть каких-то несколько десятков слов». А этого-то делать и нельзя. Ибо как раз те речевые структуры, которые первыми восстанавливаются, оказываются в дальнейшем наиболее прочно зафиксированными, и нередко больной именно в результате неправильно построенной методики восстановительной работы долго не может справиться, а иногда и не справляется вовсе, с грамматики языка. Эту грамматику надо восстанавливать с первых же слов, с первых занятий, пусть при еще далеко несовершенном произношении слов и звуков. Это требование неизбежно проводится в жизнь при условии, что, кроме наименований предметов, больной начинает пользоваться в речи и словами, обозначающими действия с этими предметами.