Таким образом, приведенное выше наблюдение дает нам право высказать предположение, что заикание, нередко развивающееся у больного в период выхода из состояния афазии, является результатом неправильной организации восстановительного речевого периода (работа на речевых раздражителях большой силы, «постановка звуков») и что око может быть предотвращено путем работы над растормаживанием сохранившихся в потенции речевых возможностей больного.

Уже из приведенного примера видно, что с больными, страдающими преимущественно двигательными расстройствами речи, при афазии значительно большей давности, нежели 3 месяца, мы также начинаем работу с восстановления элементарного диалога. Однако результаты этой работы во многом отличаются от таковых же в случаях свежей афазии. Прежде всего, у большинства этих больных имеется уже какая-то речь, вернее обломки ее, - аграмматичная, с искаженным произношением и в таком виде автоматизированная. Это относительно лучший вариант из тех, с которыми приходится иметь дело. Хуже бывает, когда с больным ведется неправильная восстановительная работа, в результате котором больной, допустим, научился читать зрительно-пальпаторно-артикуляционным путем, но не научился сколько-нибудь удовлетворительно говорить и не может повторить с голоса больше одного слова; или он научился читать и кое-как говорить, однако не слышит того, что говорит, не пишет и не может повторить ни одного звука речи с голоса; или он научился списывать, но не научился говорить. Наконец, самый худший вариант, когда на протяжении ряда лет больной произносит только «речевой эмбол», который иногда выступает в форме попытки к самостоятельному высказыванию, чаще в форме автоматизированной, единственной речевой реакции на любой речевой раздражитель.

«Речевой эмбол» не должен использоваться как отправная точка восстановительной работы. Но как же поступать с ним? У нас был больной, который на любой задаваемый вопрос, на любую просьбу повторить что-либо стереотипно отвечал: «та-ту-ту-ту-четыре». Другой больной чрезвычайно интонированно отвечал на все вопросы стереотипной фразой (ибо интонация придавала этому «высказыванию» характер фразы): «мама, можно, хорошо». Иногда он пользовался одним из этих слов, иногда двумя или тремя - во всех возможных комбинациях, У третьей больной не было постоянного «эмбола», как у двух предыдущих, однако на каждом занятии «эмболом» становилось какое-либо одно из хорошо произносимых ею слов.