§ 1. Значение речевых кинестезий для формирования фонематического слуха и восприятия

О тесной связи и взаимозависимости слуховых ощущении и речевых кинестезии писал ещё И. М. Сеченов: «Всё бесконечное разнообразие внешних проявлений мозговой деятельности сводится окончательно к одному лишь явлению — мышечному движению» (Сноска: Сеченов И.М. Рефлексы головного мозга // Избр. философские и психологические произведения. М.: Политиздат, 1947. С.71). Указывая на роль речевых кинестезий в формировании речевой функции, он подчеркивал, что для артикуляции важны не сами по себе речедвижения, а их ассоциации со слуховыми ощущениями от собственных звуков, что в основе «немого разговора» (как и «немого пения») лежит мышечно-слуховая ассоциация: «...слуховые ощущения имеют перед другими то важное преимущество, что они уже в раннем детстве ассоциируются самым тесным образом с мышечными — в груди, гортани, языке и губах, т.е. с ощущениями при собственном разговоре (Сноска: Там же С. 142). Иными словами, мышечное ощущение не только обогащает и уточняет чувственные знания, но и входит в их состав в качестве активного компонента.

Данной концепции вполне созвучны высказывания И. П. Павлова, рассматривавшего сигналы, идущие от речедвигательного анализатора, в качестве основного «базального» компонента второй сигнальной системы: «Если наши ощущения и представления, относящиеся к окружающему миру, есть для нас первые сигналы действительности, конкретные сигналы, то речь, специально прежде всего кинестезические раздражения, идущие в кору от речевых органов, есть вторые сигналы, сигналы сигналов» (Сноска: Павлов И.П. Физиология высшей нервной деятельности // Избр. произведения. М.: Политиздат, 1951. С. 255).

Эта мысль получила широкое распространение и обоснование, в ряде работ физиологов 50—60-х годов XX в. И. Томка, исследуя некоторые физиологические механизмы восприятия речи, в частности особенности формирования условных связей, пришла к заключению, что в дифференциации звуков определённая роль принадлежит кинестетическим импульсам с речевого аппарата: «...звуки речи не могут рассматриваться только как звуковые раздражители. Несомненно, это есть сложные раздражители, в которых наряду с акустическим действует проприоцептивный компонент. Роль последнего оказывается очень значительна» (Сноска: Томка И. Изучение развития условных связей на звуки речи у детей раннего возраста. Автореф. дис. канд. мед. наук. Л. 1957. С. 15).