Поэтому унаследованное от Греции переживание бытия как блага, преимущества и совершенства сильно выигрывает в остроте, в эмоциональном напряжении. Самое общее и отвлеченное неожиданно обернулось самым интимным и конкретным.

Но вернемся к самой вещи: сейчас нас интересует не ее отношение к абсолюту, но ее собственная смысловая структура, как эта последняя понималась средневековым мировоззрением. В это мировоззрение надо входить медленно и терпеливо, не пренебрегая азами, как учат грамматику чужого языка. Поэтому начнем с наипростейшего.

Возьмем любую вещь, например, камень или дерево; выясняется, что о наличествовании этой вещи можно говорить по меньшей мере в трех различных смыслах, и соответственно созерцающий интеллект может занять относительно нее три различные позиции.

Во-первых, та вещь, как все вещи, вовлечена в причинно-следственные связи
с другими вещами внутри временного потока. Некогда она возникла, для чего понадобились определенное количество материала и определенные каузальные предпосылки — на языке средневекового аристотелианства αίτίαι ύλικαί (causae materiales, «вещественные причины») и αίτίαι ποιητικοί (causae efficientes, «содетельные причины»). Для возникновения камня нужно наличие кристаллов, из которых состоит его масса, для возникновения дерева нужны питательные вещества, из которых в переработанном виде строится его организм: всё это суть αίτίαι ύλικαί. Кроме того, для этого необходимо, чтобы силы воды, или ветра, или иных стихий оторвали камень от скалы и обкатали его до наличной формы именно этого камня, чтобы в почву упало семя и вызвало к жизни именно это дерево — в их το τί ήν εΐναι (quidditas, «чтойности» (СНОСКА: Об этом понятии см.: А. Ф. Лосев. Античный космос и современная наука. М., 1927, стр. 463—528. Сама по себе «чтойность» относится к общим понятиям, но иногда Аристотель отождествляет ее с «наличным что». Схоластике пришлось изобрести для последнего термин «этость» (haecceitas))): это суть αίτίαι ποίητίκαί. Далее, раз возникнув, они оказываются включенными в баланс причин для порождения дальнейших следствий, лежащих вне их самих. Их наличность, некогда порожденная внеположными им предпосылками, начинает отбрасывать во-вне, на другие вещи, свои «свойства», проецирует себя на окружающее как «содетельная причина». Камень и дерево наличны как нечто плотное постольку, поскольку о них можно ушибиться. Вещь наличествует на границе самой себя, отбрасывая излучения «следствий». И она кончает тем, что безвозвратно выходит из собственной кожи и перетекает в другие вещи. Камень и дерево, которые служили «содетельными причинами» для ушибов на нашем теле, должны послужить «вещественными причинами» для каменной стены и для деревянного столба, которые из них сделают. Таким образом, на этом своем уровне наличность вещи начинается вне ее, осуществляется вне ее и заканчивается вне ее. Это поистине «эк-зистирование», т. е. вы-хождение из себя.