Среди средств, способствующих повышению эмоциональности обучения, нельзя обойти молчанием игру.

«Игра есть свободная деятельность дитяти, — писал К. Д. Ушинский,— и если мы сравним интерес игры, а равно число и разнообразие следов, оставленных ею в душе дитяти, с подобными же влияниями ученья первых четырех-пяти лет, то, конечно, все преимущество останется на стороне игры. В ней формируются все стороны души человеческой: его ум, его сердце и его воля; и есл4и говорят, что игры предсказывают будущий характер и будущую судьбу ребенка, то это верно в двояком смысле: не только в игре высказываются наклонности ребенка и относительная сила его души, но сама игра имеет большое влияние на развитие детских способностей и наклонностей, а следовательно, и на его будущую судьбу» (СНОСКА: Ушинский К. Д. Сочинения. Т. 10. — М.; Л., с. 516. 92).

Игра, утверждал Ушинский, должна быть оставлена за ребенком и тогда, когда он пошел в школу. Ребенок должен играть не только во время перемен. Игровые приемы могут использоваться и во время уроков, лишь бы только учение не превращалось в «потешающую педагогику». Проблема создания и использования в обучении дидактических игр — один из малоразработанных разделов современной дидактики. Здесь предстоит провести большую работу дидактам, методистам, психологам, специалистам по учебному оборудованию.

На формирование положительного отношения учащихся к учению большое влияние оказывает общий фон всей их жизнедеятельности в школе. Учение должно быть органически связано с другими видами внеурочной деятельности — с производительным трудом, общественно полезной работой, игрой, спортом, туризмом, занятиями искусством, самообразованием. Все эти виды деятельности должны давать богатую пищу уму детей, расширять их общий культурный кругозор, возбуждать потребность в знаниях. А знания, полученные на уроках, должны находить применение в других видах деятельности, обогащать их интеллектуальное содержание.

Учение не должно рассматриваться школьниками только как заготовка знаний впрок, как подготовка к будущей взрослой жизни. «Дитя не только готовится к Жизни, — писал К. Д. Ушинский, — но уже живет; а это очень часто забывается... и эта забытая, непризнанная жизнь ребенка напоминает о себе теми прискорбными извращениями в характерах и наклонностях, о которых воспитатель не знает, откуда они взялись, так как он сеял, кажется, только одно хорошее; но эти слабые семена заглохли, подавляемые роскошным ростом других растений, которые сеяла жизнь и жадно воспринимала душа дитяти, подобная сильной и богатой почве, которая, если ей не дадут возможности производить пшеницу, будет производить бурьян, — но непременно будет производить» (СНОСКА: Ушинский К. Д. Сочинения, т. 10, с. 520—521).