С этой точки зрения различие между трансформаци­онной теорией Хомского и моделью поверхностной структуры Ингве наиболее отчетливо проявляется в ре­шении вопроса перевода с одного языка на другой, по­скольку в данном случае выбор семантического содер­жания уже осуществлен на первом языке. Первона­чально модель Ингве была задумана как программа машинного перевода, то есть программа порождения эквивалентного предложения на втором языке. В основе этой программы лежал тезис, что каждое слово в пред­ложении на первом языке будет извлекаться из своего рода словаря, что даст возможность не только подо­брать соответствующее слово второго языка, но также установить роль, которую играет данное слово в общей структуре предложения. Все это говорит о том, что про­грамма модели Ингве была предназначена для порождения правильного предложения с эквивалентным зна­чением во втором языке.

Однако, несмотря на оптимизм в начале работы, Ингве был вынужден признать в своем втором докладе на заседании Американского философского общества в 1964 г., что, хотя его программа порождения речи при­вела к новым открытиям в области грамматическом структуры английского и других языков, использование этой программы для перевода с одного языка на другой натолкнулось, как он выразился, на «семантический барьер». Были сделаны попытки обойти этот барьер, и б качестве одной из них Ингве приводит исследования процесса выявления логических взаимоотношений между структурами предложений, то есть получение формули­ровки типа Если то-то и то-то, то нужны такие-то и та­кие-то типы предложений. Это действительно попытка выйти за круг рассмотрения только поверхностной структуры.

Интересно в этой связи рассмотреть возможность применения теории Хомского к проблеме машинного пе­ревода. Было высказано предположение, что процесс перевода должен происходить на уровне глубинных структур по двум основным причинам. Во-первых, имен­но глубинная структура содержит информацию, необхо­димую для семантической интерпретации, включая не только возможные значения слов, но и глубинные отно­шения между логическим субъектом и объектом и т. д. Еще более существенным представляется аргумент, что отношения в глубинных структурах являются универ­сальными для всех языков. Если это так, то требуется только свести предложение на первом языке к его глу­бинной структуре, затем автоматически при помощи языковых универсалий перенести эти отношения в экви­валентную глубинную структуру на втором языке и, на­конец, приступить к порождению соответствующей по­верхностной структуры. Таким образом удается избе­жать затруднений, связанных с многими различиями поверхностных структур в разных языках, проводя ана­лиз на таком уровне, где действуют правила универ­сальной грамматики. На таких принципах можно было бы также построить эффективное обучение второму языку. Если дать возможность учащемуся овладеть глубинной структурой второго языка, он не только обнаружит в ней большое сходство с глубинной структурой родного языка, но овладеет также трансформациями, существу­ющими во втором языке для перехода от глубинных структур к поверхностным, вместо того чтобы пытаться выучить в хаотическом порядке связи между поверхно­стными структурами обоих языков.