Еще один вопрос, возникающий в связи с граммати­ческим аспектом гипотезы Уорфа, — это вопрос о при­надлежности слова к определенной части речи и, так сказать, о семантических последствиях такой принад­лежности. Например, «тепло» является существитель­ным в индоевропейских языках. Многие существитель­ные обозначают конкретные вещи. Может быть, именно поэтому в западной науке было столько бесплодных попыток найти субстанцию тепла вроде «флогистона» или «калорика». Как знать, возможно, если бы запад­ные ученые говорили на языке хопи, где тепло — это глагол, то они начали бы разрешение этой проблемы с разработки более адекватной кинетической тепловой теории, к которой в конце концов и пришли. (Но отме­тим, что, несмотря на языковую специфику — если она действительно была определяющей, — западным ученым все-таки удалось отбросить понятие тепловой субстан­ции, когда стала ясна неадекватность этого понятия и с эмпирической, и с теоретической стороны.)

Эти многочисленные примеры, должно быть, дали вам некоторое представление о том, как поразительно различны языки — настолько различны, что это заста­вило многих ученых предположить существование ка­кой-то когнитивной реальности, соответствующей языко­вой реальности. Список подобных примеров можно про­должить до бесконечности; но главное, что языки различаются по тем категориям, которые они включают, как лексическим, так и грамматическим. Если внима­тельно посмотреть на все эти удивительные языковые различия, вы, я думаю, придете к выводу, что все они сводятся не к тому, что можно в принципе выразить на данном языке, а к тому, что обычно на нем выра­жается и что принято выражать. Возможно, что основ­ные параметры, по которым различаются выраженные в языковой форме категории, есть универсалии челове­ческого мышления. И возможно, что все языки выпол­няют одни и те же основные функции — утверждение и отрицание, вопрос, приказание и т. п. Безусловно, основная форма человеческого языка является универ­сальной. Сильный вариант гипотезы Уорфа весьма заманчив, но таит в себе опасный соблазн (Whorf, 1956):

«Мы членим природу, выражаем ее в понятиях и придаем чему-либо особое значение в основном потому, что участвуем в соглашении по этому поводу — согла­шении, разделяемом всеми членами нашего языкового общества и закодированном в формах нашего языка. Это соглашение, конечно, имплицитно и никак не сфор­мулировано, но его пункты являются совершенно обязательными; мы можем говорить, только руководствуясь той организацией и классификацией явлений, которые предписаны данным соглашением».