Наконец, религиозные представления содержат в себе колоссальный пласт важных исторических реминисценций. Религия обеспечивает взаимодействие прошедшего и будущего. Стало быть, никакое воспитание не может обойти молчанием вопросов веры безнаказанно, и наказанием за эту близорукость служит исковерканная человеческая психика.

Самые большие трудности в религиозном воспитании состоят в том, что, во-первых, как раз те сообщения нашей культуры, которые имеют величайшее значение для нас, которые призваны прояснить нам загадку мира и примирить нас со страданиями жизни, как раз они-то имеют для себя самое слабое подтверждение. Во-вторых, компенсация их неподтвержденности требует подчас принижения разума, здравого смысла и атрофии творческих способностей. Всего этого воспитание может избежать, если отдает себе ясный отчет в указанных трудностях и своевременно принимает меры по их преодолению, меры, глубоко разработанные еще И. Кантом, И. Песталоцци и Л. Н. Толстым.

Сущность этих мер сводится к воспитанию «совершеннолетия» (И. Кант), или «чувства реальности» (З. Фрейд), «мужества сознания» (Э. В. Ильенков). Религиозное воспитание не должно наступать на способность суждения и творческий разум. Поэтому глубоко закономерны вопросы, поставленные Кантом: когда, в каком возрасте можно безопасно для интеллекта вводить растущего человека в систему богословия? Что надобно предпослать этому ознакомлению с догматизмом религий? В состоянии ли молодежь, не усвоившая еще понятия долга, постичь непосредственные обязанности по отношению к Богу? Необходимо воспитание мужества, чтобы человек мог сам справиться с грузом ответственности, возлагаемым на него свободой воли.

Правильное, т.е. благотворное, религиозное воспитание — это профилактика желания «вернуть билет» Господу Богу. Это профилактика вопросов и утверждений, которые неизбежно возникают у всех, «кто жил и мыслил».

Этими вопросами полны книги Священного Писания: «незнанием и страхом теснит Бог человека до конца его, и он уходит, в сомнении и тревоге. Он не знает, в чести ли его дети, не замечает, унижены ли они, не согрешили ли и дети против непонятного, непостижимого замысла Его».