«Смерть перевернутая», характерная уже для XIX века является продолжением развития структур и тенденций менталитета, возникших ранее, только индивидуализм находит еще более «жесткие» формы своего проявления. «Мы имеем здесь дело со стремлением к абсолюту, не терпящему ни одного из тех компромиссов, которые общество эпохи романтизма принимало, маскируя их своей риторикой... — пишет Ф.Арьес, — Сейчас мы требуем, чтобы доверие между людьми было полным — или никаким. Мы не допускаем больше промежуточных состояний между успехом и провалом. От смерти человека мы требуем большего совершенства, чем от жизни». Если раньше умирающий человек был окружен любовью и желанием сблизиться с ним в последние дни и часы его жизни, то сейчас обычно пытаются скрыть от умирающего (как правило, тяжелобольного) серьезность его положения. При этом сам умирающий нередко соучаствует в «этой любящей лжи», не желая огорчать своих близких. Получается так, что «ложь, даже обоюдная и основанная на взаимопонимании, лишает свободы и пафоса общение умирающего с окружающими», лишая умирающего его «великой привилегии»: сблизиться перед смертью с Богом и/или с «другими», Ф.Арьес отмечает далее, что «сейчас массово общество восстало против смерти», что оно «больше стыдится смерти, чем страшится» и «ведет себя так, будто смерти не существует» (там же, с. 505-506).

Все это ставит современного человека в сложное положение, ведь утвердить в сознании близких людей значимость собственной жизни становится труднее. Поэтому с исчезновением более традиционных и естественных правил «ухода из жизни» стали появляться достаточно нелепые и даже комичные формы самоутверждения умершего. Например, целые монументы и обелиски предприимчивых бандитов, проституток и нечистых на руку торговцев («торгашей»), значительно превышающие скромные надгробные камни простых учителей, врачей, писателей, философов (типичная картина для кладбищ современной России). Нелепость такого положения усугубляется тем, что нередко эти «обелиски» строятся на деньги, украденные у тех же врачей, учителей и философов... Проблема здесь не только в том, что труд всех этих людей оценен несправедливо еще при жизни, но и в том, что даже после смерти такая несправедливость в оценке труда как бы «увековечивается», еще более извращая сам смысл полноценной, общественно-полезной профессиональной и трудовой деятельности.