Из этого следует, что глубиной моего бытия есть Бытие как таковое, что выявление моего прехождения является проблеском неизменной безымянной Самости, которой никто не имеет, и которой есть каждый из нас. Она лежит в основе мира, счастья и свободы. Но мы не можем постичь ее путем умозаключений и доказательств, – мы можем постичь ее, лишь раскрыв себя ей.

Важно понимать разницу между этими двумя типами мировоззрения, каждое из которых составляет основу для ценностных представлений и деятельности огромных человеческих масс.

Если западный психотерапевт пожелает пойти навстречу уроженцу Востока, ему нужно будет сосредоточиться преимущественно на тех переживаниях, которые пациент испытывает здесь и сейчас. Так, воспоминания ему следует рассматривать не столько как отражения фактов прошлого, подобные оставленным чем-то пятнам, сколько как совокупность мыслеобразов, свойственных настоящему моменту, – как если бы они были вызваны, скажем, болью в пальце, работой фантазии или ожиданием будущих событий. Внимание пациента следует обращать на существующие у него возможности творческого выбора, – особенно в том, что касается его отношения к воспоминаниям, ожиданиям и нынешним ощущениям. Человек, который видит потенциальный мир образов, чувств и отношений, сотворяемых в настоящий момент, располагает более широкими возможностями выбора, нежели человек, сосредоточенный на «окружающей» его реальности как единственно возможной и жестко обусловленной обстоятельствами. Вопрос «что вы теперь добираетесь делать?» более восточный по духу, чем вопрос «что привело вас к этому?», а вопрос «как вы предпочитаете себя чувствовать?» более восточный, чем «как вы себя чувствуете?»

Мы склонны считать восточного святого лохматым чудаком, далеким от вещей, имеющих реальное значение. Он со своей стороны считает, что значение имеет только счастье. Что толку в туалетах со сливом, лекарствах от трахомы и демократических формах правления, если они не ведут к счастью? Он полагает, что прямой путь к счастью заключается в неизменно бдительном отношении к состоянию ума, и что если этого нет, то все наши достижения в области экономики, хирургии и улучшения семейных отношений не принесут ничего хорошего. Нередко он склонен думать, что, если это есть, все наши западные манипуляции излишни.