От воспринимающего искусство требует как эмпатическую реакцию, так и противоположный ей акт непосредственного, чувственного созерцания, сопровождающегося эстетическим наслаждением.

Эмпатия рассматривается как один из важнейших психологических механизмов воздействия искусства на личность. Если сопереживание отсутствует, то воздействие искусства может не состояться.

Вместе с тем, влияние искусства на воспринимающего, основанное только на эмпатии и присущей ей идентификации, не является специфичным. Причина неспецифичности воздействия кроется в природе художественного произведения, в котором, по выражению М. Пришвина, содержится «ягода жизни», предполагающая сопереживание, но заключенная в «сосуд вечности», т. е. в художественную форму, гармонически в себе завершенную и законченную. Эта важнейшая особенность искусства эксплуатирует способность личности к созерцанию, «умозрению, которая является вторым психологическим механизмом воздействия искусства, осуществляющим эффект эстетического наслаждения. Если созерцание художественной формы отсутствует, воздействие искусства может оказаться неполноценным, лишенным художественной специфики.

Сопереживание определяет «эффект присутствия», соучастия в жизненных ситуациях, предлагаемых художественным произведением, созерцание создает противоположный «эффект отчуждения», цель которого войти в произведение искусства через «ауру», через художественную содержательность его формы.

Однако полноценное, художественное воздействие искусства на личность осуществляется лишь в результате опосредования этих двух базальных динамических тенденций художественного сознания: эмпатического сопереживания и созерцания.

Становление художественного сознания непременно проходит еще два этапа: стадию чувственного мышления («пралогическую формулировку») и логического анализа, — с тем чтобы объединить эти два последовательных этапа развития в едином моменте соприсутствия, давая окончательную форму — форму произведения (С. М. Эйзенштейн, 1968).