Подтекст последней фразы состоит в том, что, оставаясь в некотором смысле мертвой, она в некотором смысле может быть не мертвой, но, если она примет ответственность за "реальную" жизнь, она может быть "реально" убита.

Впрочем, эта "сестра" к тому же могла говорить и так:

"Вам должен быть нужен этот ребенок. Вы должны его радушно принять... вы должны позаботиться об этой девочке. Я - хорошая девочка. Она - моя младшая сестра. Вы должны водить ее в туалет. Она - моя младшая сестра. Она ничего не знает об этом. Она не является невыносимым ребенком".

В этой старшей сестре содержатся опыт, знание, ответственность и благоразумие в противоположность невинности, неведению, безответственности и капризности младшей сестры. Мы здесь также видим, что шизофрения у Джулии состоит в общем недостатке объединенности, а не просто в отсутствии у нее некоего места "душевного здоровья". Эта составляющая ее бытия - "старшая сестра" - могла говорить разумно, здраво и уравновешенно, но это говорила не Джулия: ее душевное здоровье, если угодно, было расщеплено и заключено в оболочку. Ее реальное здоровье зависело не от возможности говорить здраво от имени "старшей сестры", а от возможности общего объединения всего ее бытия. Шизофрения выдает себя ее ссылками на саму себя как на третье лицо и при внезапных вторжениях младшей сестры тогда, когда говорит старшая сестра ("Я - хорошая девочка").

Когда же она демонстрировала мне слова или действия как свои собственные, представленное таким образом "я" оказывалось полностью психотическим. Большая часть действительно загадочных и сжатых утверждений, по-видимому, принадлежала остаткам системы ее "я". После расшифровки они открыли, что эта система, вероятно, являлась источником сфантазированного внутреннего "я", которое мы описали в случае здоровых шизоидных состояний.

Мы уже пытались описать, как так происходит, что переживание этого "я" включает в себя такие предельные парадоксы, как "фантастическое всесилие/бессилие" и т. п. Феноменологические черты переживания такого "я" кажутся у Джулии в принципе сходными. Однако нужно быть готовым трансформировать ее шизофрению в здравую речь, прежде чем предпринимать попытки феноменологического реконструирован(tm) переживания этого "я". Мне приходится еще раз прояснить, что, используя в таком контексте термин "я", мы не подразумеваем под ним ее "истинное "я"". Однако эта система, по-видимому, являлась ядром, вокруг которого могло произойти объединение. Когда произошло разъединение, она, похоже, представляла собой центр, от которого вся разлеталась в стороны. Она, видимо, являлась центром для центробежных и центростремительных сил. Она казалась действительно безумной сердцевиной ее бытия, тем центральным аспектом, который, по-видимому, должен был стать хаотичным и мертвым, чтобы она не была убита.