Мы попытаемся охарактеризовать природу этого "я" с помощью утверждений, сделанных не только прямо этим "я", но также и утверждений, по-видимому, проистекающих из других систем. Существует не так много подобных заявлений, по крайней мере, так сказать, лично от этого "я". За время ее пребывания в больнице многие из них, вероятно, слились вместе, и в итоге получились постоянно повторяемые, по-телеграфному краткие утверждения, имеющие колоссальный подтекст.

Как мы видели выше, она говорила, что у нее внутри - Древо Жизни. Яблоками этого дерева были ее груди. У нее было десять сосков (ее пальцев). У нее были "все кости Шотландской бригады легкой пехоты". У нее было все, о чем она могла помыслить. Все, что она хотела, она немедленно, одновременно имела и не имела. Реальность не бросала свою тень или свой свет на ее желания или страхи. Каждое желание встречало мгновенное фантастическое выполнение, а каждый страх точно так же мгновенно фантастическим образом исчезал. Таким образом, она могла быть кем угодно, где угодно и когда угодно. "Я -Рита Хейворт, я -Джоан Блонделл. Я -царствующая королева. Мое королевское имя -Джулианна". "Она -самодостаточна,- говорила она мне.- Она имеет самообладание". Но это самообладание обоюдоостро. У него также есть и темная сторона. Она являлась девушкой, которой "овладел" фантом ее собственного бытия. У ее "я" не было ни свободы, ни автономии, ни власти в реальном мире. Поскольку она была кем угодно, кого ей хотелось вспомнить, она являлась никем. "Ее (о себе в третьем лице) тысячи. Она делит вас всех. Она послу снится (то есть мнимое существо, не личность, и в то же время "послушница", "монахиня")". Бытие монахини подразумевает очень много смыслов. Один из них противопоставляется положению невесты. Обычно она рассматривала меня как своего брата и называла себя моей невестой или невестой "прекрасной-распрекрасной живой Жизни". Конечно же, поскольку жизнь и я для нее порой были тождественны, она боялась Жизни -или меня. Жизнь (я) раздавила бы ее, сожгла ее сердце раскаленным докрасна железным прутом, отрезала ноги, руки, язык и груди. Жизнь понималась с самой неистовой и разрушительно свирепой из возможных точек зрения. Это не было каким-то моим свойством или чем-то, что я имел (например, фаллос = раскаленный докрасна железный прут). Это было то, чем я являлся. Я был жизнью. Несмотря на то, что внутри у нее было Древо Жизни, она ощущала себя главным образом Разрушительницей Жизни. Поэтому понятно, почему она боялась, что жизнь ее разрушит. Жизнь обычно описывалась с помощью мужских, или фаллических, символов, но кажется, она хотела не просто сама стать мужчиной, но иметь тяжелое сексуальное вооружение обоих полов - все кости Шотландской бригады легкой пехоты, десять сосков и т. д.