— Это было бы ужасно, — вскричал В. — Она бы так страдала!

В. открыл для себя, что смерть освободила жену от будущих возможных страданий. Тех самых, которыми теперь он оплачивает ее кончину.

Обретя смысл жертвенности, страдание перестало быть страданием.

В. открыл для себя новый смысл.

Смысл своего страдания.

ОБЩЕСТВО ЛЮБИТЕЛЕЙ СТРАХА

мораль под занавес

Наконец-то авторы одумались. Вспомнили о смысле страдания, о жертвенности. Вы можете обозвать это «сопротивлением», но все что авторы тут предлагали, пытались привить нам еще в позапрошлом веке. Не прошло! Разумный эгоизм глубоко чужд нашей культуре. А у вас на каждой странице — свое право, свои интересы превыше всего. Мы всегда жили не для радости, а для совести. Во всяком случае понимали, что так должно жить.

На самом деле жизнь под моральным давлением не есть нечто, присущее только нашей культуре. Другим тоже известно.

Называется — невроз совести.

Мораль и добродетель — последнее убежище неуверенного в себе человека. И он будет защищать его (а значит себя, какой он есть со всеми выморочеными невротическими потребностями, страхами и беспокойствами) до последнего. Даже узнав истинную цену своей порядочности и решив все изменить, он с места не сдвинется. Тот, каким он хотел бы стать, при первых же шагах вызовет у него непреодолимое отвращение. Именно такому человеку — уверенному, отстаивающему свои права, способному сказать «Нет» и «Это ваши проблемы» он противостоял всю жизнь (в тайне, между прочим, восхищаясь и завидуя ему). А теперь он сам станет таким?

Образ уступчивого страдальца весьма привлекателен в нашей культуре. Образцы высокого духа вырождаются в моральные клише.

Например: «Что такое настоящий интеллигент?»

Человек, способный о других думать больше чем о себе. Переживать чужую боль, сильнее собственной.

Нечто безусловно позитивное, но недостижимое.

В повседневной жизни подобные идеалы превращаются в сюрреалистические подпорки для податливого материала невротической личности.