Принципиальная расщепляемость сознательных образов – их важнейшая характеристика как сознательных, но это их Производное качество. В. его основе лежат две другие характеристики.

Первая из таких характеристик – это значимость, семантическая насыщенность зрительных образов. Семантика зрительных образов (как и человеческая семантика вообще) соотносит конкретные воспринимаемые явления не только с прошлым опытом восприятии данного конкретного индивида, но и с усвоенным им культурным наследием, выражающимся в его мировосприятии в целом, понимании природы вещей, владении целой системой значений, имеющих амодальную природу. Благодаря этому образ у человека всегда несет в себе содержание, выходящее за рамки его актуального или прошлого сенсорного опыта.

Вторая базисная характеристика зрительных образов состоит в том, что эти образы соотнесены не только с активным, действующим субъектом, но и предполагают его удвоение в виде появления "феноменального "Я". Феномены, рассмотренные в предыдущем разделе, характеризовали способ существования активного субъекта. Таким субъектом является всякий достаточно развитый живой организм. Самовыделение и "принятие себя в расчет" необходимо для существования организма, и соответственно существование этих феноменов предполагает активного субъекта. Однако эти феномены не предполагают и не привносят никакого удвоения субъекта в виде появления особого психического образования – его феноменального "Я". Напротив, сознательные психические образы предполагают такое удвоение – субъект может отнестись к ним как к его образам, а следовательно, и отделить их от себя. Тот, кто видит, понимает, относится – это реальный, действующий материальный субъект, обладающий психикой, но чтобы ему отнестись к образам внешнего мира не как к вещам, а именно как к его образам, он должен осознать себя, выделить свое феноменальное "Я".

Теперь можно провести границу между феноменами самовыделения и "принятия себя в расчет" в актах восприятия и движения (и соответствующих психических образований – схемы тела и самочувствия), с одной стороны, и феномена сознаваемости психических процессов – с другой.