Что же заставляет мальчика вернуться к действию, из которого он либо выключился (на начальных этапах эксперимента), либо для него наступило «насыщение»—«Больше не хочу»? Во-первых, изменение ситуации данного действия (введение нового элемента). Например, введение временного фактора (при этом большую часть времени Максим отводит на новое и предпочитаемое теперь рисование). После решительного отказа на все просьбы взрослого (мальчик даже соглашается быть плохим) появление в комнате другого мальчика из их группы заставляет Максима сразу согласиться: «Я вместе с Игорем буду делать». И он продолжает требуемое действие. Во-вторых, действенными при подобном же стойком отказе в ситуации насыщения оказались следующие слова взрослого: «У Сережи ручка болит, поэтому он не может делать. А ты можешь делать». Вот это «ты можешь делать» (а «делание» для Максима значимо и в такой общей форме отражено в самосознании) побуждает его вернуться к прерванному действию. Более того, после такой обращенной к его ценностности стимуляции у Максима изменилось и отношение к действию. Он начинает работать сосредоточенно, при замечаниях экспериментатора типа «Нехорошо вымыл» и т. п. переделывает, обращает внимание на качество своей работы (чего ранее не наблюдалось), спрашивая: «Так?», «Какой тряпкой?» и т. д. Здесь ярко проявляются роль ценностности «делания» в осознании данного действия («А ты можешь делать»). И лишь при развенчивании ценности работы в целом («Ты медленно делаешь, все равно не успеешь») мальчик отказывается продолжать и говорит:«Гулять хочу». После этого никакие побуждения не действуют. «Все равно не могу»,— отвечает он, чуть не плача.

Итак, можно с достоверностью сделать вывод, что для Максима X. другой (в данной ситуации, во всяком случае) незначим. Нет эмоционального отношения к другому, никакие попытки взрослого обратить внимание на ситуацию другого не побуждают мальчика к действию (если он из него выключился или наступило насыщение). Более того, такие попытки вызывают даже негативную реакцию. Когда другой выступает для Максима в связи с «деланием» («Пусть он вместе делает», «Я с Игорем буду делать»), то в этих случаях другой равноценен любым иным атрибутам ситуации деятельности. Незначимо для мальчика и отношение к нему других. Однако апелляция к его ценностности («А ты можешь делать») оказывается наиболее сильной стимуляцией, кардинально меняющей отношение к «деланию».