Совершенно аналогично вели себя и остальные дети с ценностностью реально-привычного функционирования.

Мы можем сказать, что у этих детей тенденция «быть собой» при полном отсутствии восприятия ситуации другого подтверждает выявленные ранее особенности ценностности реально-привычного функционирования. Из нерасчлененной ситуации для таких детей не выделены ни другой сам по себе, ни он сам, его «Я». Все существует в некоторой слитой бытийности, сводящейся к реально-привычному способу жизни. Воспроизведение этого способа, и в частности некоторых определенных, наиболее повторяющихся привычных действий (типа «помогать», «убирать», «мыть»), и есть для этих детей «быть собой», имеет побудительную функцию, является в этом смысле ценностностью.

К этому же типу отношения «Я — другой» относятся и дети с ценностностью «делания». В качестве примера опишем поведение в эксперименте Максима X. Другой для этого мальчика также в сущности незначим. Но поскольку «делание» как таковое ценностно для него, то и данный вид деятельности охотно принимается. Начал мыть и укладывать детали из «Строителя», а другой мальчик, Сережа, «плачет». На многочисленные просьбы взрослого успокоить Сережу Максим отвечает (не глядя на мальчика): «Не могу потому, что я делаю». На вопрос, что больше любит делать, отвечает: «Разукрашивать» (операция из прошлого эксперимента на деятельность), но при этом предпочитает продолжать мыть и убирать детали из «Строителя» (т. е. продолжать действие, в которое уже включен).

Поощряющие к рисованию слова экспериментатора: «Ты рисуешь лучше, тебя хвалили» — не побуждают Максима отказаться от «делания». Когда же взрослый продолжает разговор с ним о выборе другого дела, мальчик, выключившись из ситуации данного действия, начинает шалить. На вопрос экспериментатора: «Что будет делать?»— отвечает: «Рисовать». Все попытки вызвать сочувствие к Сереже, дескать, того будут ругать, не разрешат гулять, играть и т. д., не побуждают Максима вернуться к требуемой деятельности. При этом конкретная демонстрация отношения к нему со стороны очень значимых для большинства детей инстанций (особенно комиссии) не заставила мальчика включиться в действие, из которого он выключился. Характерно при этом, что усиленная апелляция к положению Сережи вызывает даже негативную реакцию, Максим говорит с неудовольствием: «Все жалко да жалко!» (СНОСКА: Согласно К. Левину, насыщение наступает, когда вследствие достаточно длительного выполнения однообразных действий начинают тормозиться побуждавшие к деятельности психические механизмы.)