Результаты и обсуждение

Обработка результатов осуществлялась посредством трехфакторного дисперсионного анализа, проведенного на основе значений времени реакции для правильных ответов в задаче зрительного поиска. Ошибочные ответы исключались из обработки. Средний процент ошибок для всех экспериментальных условий составил 4%.

Значимое влияние фактора»уровень допустимой ошибки в задаче сложения» на временные характеристики выполнения задачи зрительного поиска(F = 25,15; р<0,005), на первый взгляд, хорошо согласуется с представлением о полном совпадении аттенционного состава выполняемых задач, поскольку смешение внимания испытуемого с задачи слежения на задачу зрительного поиска влечет и уменьшение временных показателей ее выполнения. Для обсуждаемого случая время двигательного ответа испытуемых уменьшалось в среднем на 320 мс(рис.1). Наблюдаемые факты возникновения обменных отношений в показателях качества выполнения двух задач при варьировании стратегии распределения внимания между ними получили широкое освещение в литературе и обычно интерпретируются как доказательство положения о единственности ресурсов внимания, распределяемых между совмещенными задачами.

Значимое влияние фактора»уровень сложности выполнения задачи зрительного поиска» на временные характеристики выполнения этой задачи(F = 36,82; р < 0,005) содержательно означает, что эффективность использования внимания в двух вариантах задачи существенно различалась. Положение о том, что два варианта одной задачи различались именно по эффективности использования в них внимания, а не вследствие возможностей испытуемого по воспроизведению запомненной информации, подтверждается данными контрольного эксперимента, где зрительный поиск и идентификация целей осуществлялись на однородном фоне(все фоновые элементы были одинаковыми). Для этого случая не было обнаружено существенных различий во времени поиска и идентификации одной или двух целей. Вместе с тем обнаруженное отсутствие статистически значимого взаимодействия между уровнем внимания, уделяемого задаче зрительного поиска, и эффективностью использования ресурсов внимания в данной задаче можно считать основным результатом проведенного исследования. Итак, несмотря на то, что определенный объем внимания отвлекается от задачи слежения и переносится на задачу зрительного поиска, влияние повышения внимания к задаче зрительного поиска было одинаковым для двух вариантов задачи. Если исходить из следствий модели, предполагающей единственность ресурсов внимания, то следовало ожидать противоположного эффекта: одинаковое повышение уровня внимания, уделяемого двум вариантам задачи зрительного поиска, должно привести к относительно меньшему улучшению выполнения более сложного варианта задачи в сравнении с улучшением выполнения более простого варианта. Если же рассматривать полученный результат с позиций представления о множественности видов ресурсов внимания, обеспечивающих выполнение совмещенных задач, то возможна его следующая интерпретация. Усложнение одного из вариантов задачи зрительного поиска повлияло на этап в процессе переработки информации, специфичной только для этой задачи. На этом этапе, соответственно, изменилась и эффективность использования внимания. Вместе с тем, улучшение выполнения было выражено в равной мере как в легком, так и в более трудном вариантах рассматриваемой задачи. Это означает, что общее повышение уровня внимания к задаче зрительного поиска улучшило обработку поступившей информации на этапах, в которых эффективность использования внимания осталась неизменной. Таким образом, исходя из полученных в исследовании результатов, можно предположить, что отвлечение внимания от задачи слежения и соразмерное его повышение в задаче зрительного поиска происходило на стадиях переработки информации в последней задаче, на которые не повлияло усложнение деятельности. Указанное обстоятельство можно рассматривать как доказательство положения о различии в аттенционном составе выполняемых задач.