В грамматической форме Потебня видел три элемента: звук, представление и значение. Он наряду с вопросом, должна ли известная грамматическая форма выражаться особым звуком, ставит и второй вопрос — всегда ли создание нового вещественного значения слова при помощи прежнего влечет за собою изменение звуковой формы последнего — и отвечает на него отрицательно. Такое понимание звуковой формы и вещественного значения в слове не подлежит сомнению. Но, неправильно понимая слово как неповторимый акт индивидуального творчества, противореча самому себе, Потебня неверно утверждал, что слово вне предложения и без связи с другими словами и формами речи в языке не может быть определено по форме и функции. «Выше,— писал он,— мы нашли многозначность слов понятием ложным: где два значения, там два слова» (СНОСКА: А. А. Потебня, Из записок по русской грамматике, т. I—II, стр. 29.).Это его утверждение неверно. Слово «цвет» имеет, например, несколько значений: 1) Цвет—как понятие об окраске. 2) Цвет—название верхней части стебля, в котором после цветения образуется семя (то же, что цветок). 3) Определенное состояние растения (яблони): в цвету. 4) Лучшая часть чего-либо: цвет общества (переносно). Значение слова узнается в контексте, но все же утверждение, что вне контекста нельзя определить функцию и форму слова, неверно, так как многие словообразовательные суффиксы, присущие той или иной части речи, и без контекста покажут нам, к какой части речи можно отнести это слово. Например, в русском языке суффиксы Nomen Agentis: чик, ник, щик, арь, (тель), ер—и без контекста помогут поставить слова, обладающие такими суффиксами, в разряд имен существительных. Поэтому для распознавания формы не всегда необходимо наличие «синтагматической связи слов в речи».

Несмотря на эти ошибки, Потебня своими высказываниями толкал мысль языковедов к правильному пониманию обнаружения различных форм в языке. «Значение слов... может быть названо внутренней их формой, в отличие от внешней звуковой, иначе — способом представления внеязычного содержания. С такой точки зрения в языке нет ничего кроме формы внешней и внутренней» (СНОСКА: Там же, стр. 38.). По мнению Потебни, внешняя форма может исчезать, сохраняя значение. Именно ему принадлежит мысль о возможности более тонких способов обнаружения грамматического значения: «Итак, если, при сохранении грамматической категории, звук, бывший ее поддержкою, теряется, то это значит... что мысль не нуждается более в этой внешней опоре, что она довольно сильна и без нее, что она пользуется для распознавания формы другим более тонким средством, именно знанием места, которое занимает слово в целом...» (СНОСКА: Там же, стр. 58.). Грамматическое значение может действительно обнаружиться различными признаками. Если не проявляется форма во флексии, она может проявиться посредством интонации, ударения, порядком слов, отношением к другим словам, соотносительностью с другими словами, нулевой формой, знанием места, которое занимает слово, и т. д., т. е. всеми возможными языковыми средствами, присущими и наличествующими в той или иной системе языка. Кроме того, слово может быть отнесено к той или иной грамматической форме по лексическому значению.