Штейнталь учил, что внутренняя форма слова или представления субъективна; понимание объекта, лежащего в ней, определяется чувственностью, фантазией, длительным или мгновенным возбуждением души. Внутренняя форма языка, по его мнению, есть «воззрение или апперцепция каждого возможного содержания, которым обладает дух,— средство представить себе это содержание, закрепить и воспроизвести его, даже приобрести новое содержание или просто создать его...» (СНОСКА: Ibidem.).

«Внешняя форма есть непосредственное, доступное наблюдению выражение внутренней формы в этимологической и грамматической структуре каждого языка» (СНОСКА: Н. Steinthal, Charakteristik der hauptsachlichsten Typen des Sprachbaues, S. 317.).

Различие форм в языках и способов выражения грамматических значений Штейнталь объясняет различными целями языков. Однако он не учитывал, что основная и главная цель каждого языка — быть средством общения, следовательно, цель одна, а средства ее выражения, грамматические значения,— разные.

В другой своей работе («Грамматика, логика и психология. Их принципы и соотношения друг с другом») он высказал интересную мысль о том, что является причиной сходства языков: «Сходная физическая организация и сходные впечатления, получаемые извне, производят сходные чувства, склонности, желания, а эти в свою очередь — сходные мысли и сходный язык» (СНОСКА: «Хрестоматия по истории языкознания XIX—XX веков», стр. 114.).

А. А. Потебня, гораздо глубже понимавший соотношение языка и мышления, особенно вдумчиво подошел к анализу формы языка, хотя и ошибался в толковании слова как неповторимого акта творчества индивидуума.

Потебня понимал язык как единую систему форм и значений. Поэтому отдельно взятая какая-либо форма, по его мнению, не может быть понята как следует, так как «грамматическая форма есть элемент значения слова и однородна с его вещественным значением... Вещественное и формальное значение данного слова составляет... один акт мысли» (СНОСКА: А. А. Потебня, Из записок по русской грамматике, т. I—II, Харьков 1888, стр. 29.).