Относительно такой интерпретации «мук творчества» следует прежде всего отметить, что почувствовать и понять свои чувства — это отнюдь не тождественные акты. До той поры, пока человек так или иначе не понял своего чувства, т. е. пока это чувство не отразилось в его сознании в виде мысли об этом чувстве, он не в состоянии что-либо высказать об этом чувстве. Дело тут не в «невыразимости» чувства или понятия, не в отсутствии в языке слов для выражения индивидуальных понятий, как утверждают идеалисты, а в отсутствии этих понятий. Лишь с возникновением понятия, суждения можно их высказать, но до той поры, пока они не воплотились в слова, эти понятия, суждения еще не возникли. Таким образом, «муки творчества» состоят прежде всего в усилиях понять, познать известные явления (в том числе и эмоции), образовать о них верные понятия. Эти усилия представляют собой процесс мышления, происходящий обязательно в словесной форме.

Кроме того, огромное богатство словарного состава, фразеологических и стилистических средств языка, разнообразнейшие смысловые связи каждого слова со множеством других слов данного языка позволяют путем умелого выбора слова и фразеологического окружения для него передавать тончайшие оттенки понятий, тончайшие оттенки эмоциональной, стилистической, эстетической окраски мысли. Для писателя, например, «муки творчества» состоят в отыскании в огромной сокровищнице языковых средств тех слов и выражений, которые не только воплощают определенные понятия, но и в эмоциональном, стилистическом, эстетическом отношениях обеспечивают художественное изображение действительности, т. е. изображение ее в художественных образах. Непонимание представителями одного класса мыслей и требований другого класса коренится не в невыразимости понятий, не в бедности языка, а в противоречиях классового общества.

Чеховский инженер, не встретивший взаимности у крестьян, которым он старался помочь, говорил им:

— Если бы вы были справедливы, то за добро платили бы добром.