Специальные буквы или знаки для гласных тут не применялись, иначе это и был бы настоящий алфавит. Просто отдельные знаки, обозначающие согласные, не употреблялись в своем прямом значении, а служили лишь указанием на то, с каким гласным должен читаться предыдущий знак. Такие вспомогательные знаки именовались «матрес лектионис» — «матери чтения». Например, в древнееврейском письме имя Давид могло писаться как «Двд» и как «Двйд» с «матерью чтения» — знаком «и». В первом случае три знака передавали слоги «да», «ви», «ди». Во втором,случае дополнительный знак «и» не передавал самостоятельного слога «йи» и запись имени не должна была читаться как «Дави-йи-ди». Единственное назначение «матери чтения», знака «и», было в том, чтобы указать: предшествующий слог «в-гласная» должен читаться как «ви», а не как «ва», «ве», «ву» и т. п.

Подобного рода дополнительные знаки можно обнаружить и в других системах письма: древних египтян, ассирийцев, вавилонян и т. д. Однако только греки, заимствовав у финикийцев их слоговую письменность, стали употреблять «матрес лектионис» систематически. Дополнительные значки, указывающие на то, какой гласный следует за согласным, стали ставиться после каждого слога каждого слогового знака. Так родился подлинный алфавит. Так был сделан третий великий шаг — превращение слоговых знаков в буквы, когда письмо передает уже не комплекс звуков, а отдельные звуки речи.

Изобретение алфавита не было результатом внезапного «озарения», и вряд ли его сделал какой-то гений-одиночка. В самом греческом письме мы находим еще следы слогового, унаследованного от финикийцев чтения отдельных знаков. Например, греческая буква η («эта») в древнейших текстах Греции читается не как буква «х», а как слог «хе». Греки, говоря словами одного из крупнейших лингвистов нашего века — А. Мейе, первыми «разложили речь на согласные и гласные звуки». Однако свое открытие они осознали не сразу, о чем говорит слоговое, «финикийское», чтение отдельных букв в наиболее древних текстах.