Б. В экспериментах и наблюдениях П.Я. Гальперина (1980), который одним из первых сформулировал идею "действия по логике орудия", был и другой акцент — противопоставление "логики орудия" и "логики руки". Подчинение "логики руки" "логике орудия" требует преобразования сложившихся способов функционирования самого субъекта действия. И тогда получается, что действие имеет два фокуса: преобразование объекта и преобразование субъекта. Но ведь не предмет же сам по себе преобразует "логику руки". Если он это делает, то является вовсе не предметом, а субъектом или, по крайней мере, участником действия. Кто же является этим "преобразователем" и как при его наличии должна выглядеть исходная интуиция, исходный образ человеческого действия?

B. Если предметное действие понять как приспособление (пусть даже и универсальное) к свойствам предмета, то другие люди, культура, общественные отношения оказываются предпосланными ему, как бы уже существующими до него. В действии реализуется определенное место в системе общественных отношений, реализуются личностные смыслы и т.п., а где же, в каком акте все это строится? Разве самодействие — это не общественное отношение? Если нет, тогда действительно верно то, что деятельность — это одно, а "общение" — совсем другое. Хотелось бы, по аналогии с известным высказыванием Л.С. Выготского, сказать, что человеческая общность и культура как ее квинтэссенция не реализуются и выражаются только, а совершаются в действии. Но для того, чтобы такое высказывание не было пустым философствованием, необходимо ответить на вопрос об исходной форме предметного действия.

Критикуя представление об уподоблении, я ни в коей мере не возражаю против того, что предметность конституирует деятельность. Я возражаю против того, что такая форма этого конституирования, как уподобление, и такая форма предметности, как свойства веши, задают общий, а не частный случай. Возражения вызывает то, что в выводах из экспериментов оказывается, будто действие находит готовым свой предмет, который представляется как существующий объективно и независимо от действующего. Ведь в реальной экспериментальной ситуации этот предмет просто "подставляется" другим человеком. Я полагаю, что категория предметности требует анализа именно этого "подставления", способов передачи предмета действия одним человеком другому. В тех же исследованиях, которые мы рассматривали, действия другого человека (экспериментатора) выносятся за скобки в анализе результатов эксперимента. Тогда и получается, что действие индивидно (не включает в свою ориентировку другого действия), что предмет, а не действие другого человека как-то перестраивает сложившийся способ функционирования, что общество и культура находятся как бы вне самого действия, за ним, а не в нем.