какой-то предыдущий: «Была ночь, улица была пустын­на». Эта фраза брошена как бы между прочим, она ка­жется ненужной, но мы не позволяем себе так думать и откладываем ее «на потом». Это такой элемент инфор­мации, ценность которого мы сможем определить впо­следствии. И мы чувствуем, что герой переживает все события этой ночи как предвестники, как обещания ка­ких-то будущих событий или что герой воспринимает только такие события, оставаясь слепым и глухим ко всем прочим, которые не сулили приключения. Мы забы­ваем о том, что никаких будущих событий пока нет, что человек просто шел по улице ночью, ни о чем не подо­зревая, и, хотя ночь могла предложить ему множество сюрпризов, он был лишен возможности выбрать.

Я хотел, чтобы события моей жизни следовали друг за другом, как в воспоминаниях о жизни. Вы тоже мо­жете попытаться поймать за хвост птицу времени».

Мы можем связать этот отрывок из Сартра с пробле­мой детской амнезии. По этому поводу Шахтель приводит два основных замечания: 1) у ребенка нет схем, нет внутренней системы для сохранения своих самых ран­них впечатлений; 2) те схемы, которыми он позже в детстве овладевает, не годятся для интерпретации или перекодирования его ранних впечатлений.

Как же мы можем представить себе, каким видится мир ребенку, прежде чем у него сформируются такие по­нятия, как постоянство предметов или сохранение коли­чества? По мере того как ребенок растет, меняются от­носительные размеры предметов, и в то же время эти предметы получают названия, организуются, группиру­ются и перегруппировываются в новые категории на ос­нове языка, которым овладевает ребенок.

Есть еще один важный момент, сильно отличающий впечатления ребенка от впечатлений взрослого. Сначала ребенок в основном полагается на проксимальные ощу­щения (запах, вкус, осязание), и только позднее стано­вятся доминирующими дистальные (зрение, слух). Наш запас слов для передачи проксимальных ощущений не является адекватным. Более того, такие ощущения ча­сто становятся табу и, по-видимому, вызывают более сильное удовольствие или отвращение, чем ощущения, полученные от дистальных рецепторов. Ребенок овладе­вает хорошо развитым словарем для передачи ощущений, полученных через зрение и слух, но это не помогает ему зафиксировать свои ранние впечатления так, чтобы их можно было извлекать из памяти.

Поэтому можно предположить, что большинство ран­них воспоминаний ребенка связано со стимулами, кото­рые стали ему недоступны, — стимулами проксимальных ощущений, стимулами, попавшими в категории, отлич­ные от тех, которым он обучается в дальнейшей жизни, стимулами, которые он воспринимает совершенно иначе, чем взрослый. Неудивительно, что Пруст считал необхо­димым принимать определенные позы, чувствовать опре­деленные запахи и т. п., чтобы оживить воспоминания раннего детства в своих «поисках утраченного времени».